Вадим Дамье - Стальной век: Социальная история советского общества

строены на вертикально-бюрократический лад. Их руководство назнача­лось большевистской партией. Усилилось вытеснение из профсоюзов оппо­зиционных течений. С этой целью на Втором всероссийском съезде проф­союзов в январе 1919 г. было окончательно одобрено укрупнение профсою­зов по отраслям. Таким образом, большевики, как вспоминал анархо- синдикалист Г.П.Максимов, стремились растворить ненадежные союзы «в общей массе и рассеять ведущих анархо-синдикалистских рабочих в проф­союзах, которые считались «надежными», с их точки зрения. Так им уда­лось избавиться от таких анархически настроенных профсоюзов, как союзы телеграфистов Петрограда, работников парфюмерной промышленности Москвы, водных транспортников Казани, работников железнодорожных узлов в Москве и Курске... С помощью этих мер и централизации в соче­тании с бесцеремонным жонглированием голосами, а кое-где - и с исполь­зованием более жестких способов коммунисты захватили в свои руки ад­министративные органы профсоюзов» [107]. Последним оставшимся бастио­ном сопротивления оставался союз рабочих пекарен Москвы, в которой были сильны анархо-синдикалистские настроения. На третьем всероссий­ском съезде профсоюзов в начале 1920 г. он представлял до трети всех чле­нов союза пекарей; его представители выдвинули идею создания синдика­листской Всеобщей конфедерации труда. Но эта инициатива была незамед­лительно задавлена. После того, как московские пекари начали летом 1920 г. забастовку, требуя увеличения рациона хлеба, их союз был распу­щен, а ведущие активисты - арестованы.

Э.Гольдман, много лет отдавшую участию в рабочем движении, пора­зило отличие профсоюзов в большевистском государстве от тех, которые она привыкла видеть в других странах мира: «...Профсоюзы превратились в простые подразделения государственной машины, которая полностью контролировала их тактику и действия и руководила ими. Рядовой член вообще не может высказаться в отношении деятельности своего профсою­за; регулярные профсоюзные собрания в западноевропейском смысле от­сутствуют, за исключением тех, которые полностью управляются и прово­дятся большевистской фракцией в каждом профсоюзе» [108].

В действительности профсоюзы в большевистской России предназна­чены были не для защиты интересов и требований наемных работников, а для организации использования их труда. «Поголовная мобилизация всего трудоспособного населения Советской властью, при участии профессио­нальных союзов, для выполнения известных общественных работ, должна быть применяема несравненно шире и систематичнее...», - указывалось в программе партии [109]. В условиях «военного коммунизма» через них осу­ществлялись специальные мобилизации рабочих на фронты и работы, на­боры в продотряды и ЧК, а также меры по ужесточению контроля адми­нистрации над режимом и ходом труда (они организовывали на предпри­ятиях «рабочие товарищеские суды», которые наказывали тех, кто работал недостаточно «дисциплинированно»).

Убийственными оказались государственные объятия и для другой массовой общественной организации - кооперативов . На 1 января 1917 г. в России имелось 63 тыс. кооперативов всех видов, которые объединяли 24 миллиона человек. Наиболее распространено было кооперативное дви­жение в деревне. С учетом 31 тысячи сельских потребительских обществ с 7,5 миллионами членов, вся кооперация, которая обслуживала сельское население, включала 57 тысяч кооперативов с 19 миллионами членов. Сельская кооперация обслуживала 94 миллиона человек - почти 83% сельских жителей. Имелась и рабочая потребкооперация. На 35 тысяч по­требительских кооперативных обществ с 11,5 миллионами членов прихо­дилось 35% товарооборота страны [110]. Конечно, кооперативы преследовали прежде всего коммерческие, а не социально-революционные цели, но не­редко оказывались уже налаженными общественными структурами, кото­рые можно было перестроить на нужды прямого продуктообмена между городом и деревней. Именно за это нередко выступали и крестьяне. Одна­ко большевистское руководство не устраивала структура, которую оно не контролировало. В апреле 1918 г. правительство согласилось привлечь кооперацию к закупкам продуктов и их распределению среди населения, но затем огосударствило ее. Согласно декрету Совнаркома о «потреби­тельских коммунах» (март 1919 г.), все жители должны были быть факти­чески приписаны к местному объединенному потребительскому обществу, контролируемому властями. Декрет Совнаркома от 27 января 1920 г. пре­вратил потребкооперативы в простой распределительный аппарат Наркома­та продовольствия. Инициатива «снизу» преследовалась. В ноябре 1920 г. власти арестовали руководителей Союза кооперативов. Тщетно пытался старейший революционер и ученый Петр Кропоткин, сам принимавший активное участие в кооперативном движении, обратить внимание Ленина на необходимость и целесообразность развития кооперации. Председатель Совнаркома только удивлялся: «Вот, живет в стране, которая кипит рево­люцией..., и ничего другого не может придумать, как говорить о коопера­тивном движении» [111].

Гражданская война послужила для большевиков оправданием для строительства гигантского репрессивного механизма . Пытаясь разоружить население и одновременно постепенно распуская или растворяя отряды Красной гвардии, власть организовала новую, Красную армию , не имеющую ничего общего с признанными ее еще осенью 1917 г. принципами солдат­ского самоуправления и выборности командиров. Первоначально эти по­ложения еще частично соблюдались. В начале 1918 г. армия формирова­лась еще на добровольной основе и с избираемыми командирами. Но уже в марте 1918 г. Ленин потребовал ввести обязательную воинскую повин­ность, ввести в армии необходимую дисциплину и беспрекословное под­чинение начальникам, а также широко привлекать в нее прежних генера­лов и офицеров. 29 мая ВЦИК объявил об обязательном наборе в армию. В июле 5-й Всероссийский съезд Советов принял постановление «О строи­тельстве Красной армии», ввел обязательную воинскую повинность, от­менил выборность командиров и ввел строжайшее подчинение подчинен­ных военнослужащих распоряжениям военного начальства.

Такая армия уже мало чем отличалась от вооруженных сил обычного государства. Дисциплина в ней поддерживалась методом репрессий: рас­стрелов дезертиров и наказаний провинившихся. Оправданием и на сей раз служили потребности войны. «Жесткие методы... для этой эпохи парти­занщины, недисциплинированности и кустарнической самовлюбленности были прежде всего и наиболее всего целесообразны и необходимы. Угово­ром ничего нельзя было сделать, да и времени для этого не было», - пояс­нял видный партийный и военный деятель С.И.Гусев [112]. Во главе Реввоен­совета, руководившего армией, был поставлен Троцкий. Хваля его методы, Ленин в январе 1920 г. заявил: «Если мы Деникина и Колчака победили, то тем, что дисциплина была выше всех капиталистических стран мира. Тов. Троцкий вводил смертную казнь, мы будем одобрять. Он вводил ее путем сознательной организации и агитации коммунистов» [113] [114].