Александр Никишин - Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина

Водка, коньяк, икра, крабы, зелень, ассорти из всевозможных овощей. Море разливанное шампанского. На «закуску» – выступления известных артистов, естественно, из элиты советского эстрадного искусства.

«Чекист с лейтенантскими отличиями выполняет роль буфетчика и чрезвычайно ловко и быстро, как заправский ресторанный кельнер, открывает бутылки…

Наконец, один из наших товарищей, после изрядного количества рюмок водки и коньяка, совершенно потрясенный и глубоко восхищенный окружающим великолепием…. просит слова.

«Товарищи! – говорит он заплетающимся языком. – Где, в какой стране это возможно, чтобы я, простой музыкант, попал сюда? Этим я обязан только нашему отцу, другу и великому вождю всех музыкантов, дорогому товарищу Сталину! За здоровье товарища Сталина! Ура!»

Пьяное «Ура!» и здравицы в честь вождя звучат теперь на протяжении десятилетий все громче и громче.

Июньский 1945 года прием в Кремле в честь участников Парада Победы. Свидетельство очевидца, писателя В. Карпова, Героя Советского Союза, знаменосца в колонне разведчиков, в то время капитана:

«Я не могу описать весь прием и тосты, которые были произнесены, это заняло бы много места. На этом торжестве были провозглашены здравицы за каждого командующего фронтом, за ученых, причем каждого вспоминали поименно (!) – и, следовательно, были названы почти все, кто творил победу на фронте и в тылу. К Сталину подходили, чокались, выпивали с ним, говорили веселые слова и добрые пожелания все, кто хотел пообщаться с Верховным. Он был радушен, приветлив и ласков…»

Умение Сталина найти правильные слова к участникам его застолий, обаять одним словом или даже жестом подчеркивает и писатель Владимир Войнович со слов одного из участников сталинского банкета («Монументальная пропаганда»):

«После ужина вышли из-за стола размяться. И вот мы, группа старших офицеров, стоим так это у окна, курим, разговариваем, когда мой друг Васька Серов толкает меня локтем в бок. Я оборачиваюсь: ты чего толкаешься? Смотрю, батюшки! – передо мной сам товарищ Сталин в таком это, знаете, темно-сером мундире. А на груди одна Золотая Звезда – и все, и ничего больше. Вот так, как вы от меня, стоит, даже ближе. В руке стакан с водкой. А рядом с ним Молотов Вячеслав Михайлович, Маленков Георгий Максимилианович и маршал Конев Иван Степанович. И представляете, товарищ Сталин водку из правой руки в левую переложил, правую протягивает мне и говорит: «Здравствуйте, я Сталин». Так прямо и сказал: «Я Сталин». Как будто я могу не знать, кто он. А я опешил и стою с открытым ртом. Он говорит: «А как вас зовут?» А я, знаете, хочу ему ответить, а язык точно, как говорят, прилип к горлу. А товарищ Сталин стоит, смотрит и ждет. И тут хорошо, меня Конев выручил. Это, говорит, товарищ Сталин, полковник Вурдалаков.

А он переспрашивает:

– Вурдалаков? Федор Вурдалаков? Командир сто четырнадцатой гвардейской мотострелковой? Бывший разведчик?

Тут я совсем онемел. Вы представляете, генералиссимус, Верховный Главнокомандующий, сколько у него дивизий, людей и разведчиков, и неужели он каждого по имени и фамилии? А он говорит: «А вы, товарищ Вурдалаков, что же, непьющий?» Я, можете себе представить, перепугался и не знаю, что сказать. Скажу, что пьющий, подумает – пьяница. Непьющий – тоже как-то нехорошо. Стою и молчу. А товарищ Сталин опять к Коневу:

– Он у вас, видать, и немой, и непьющий.

И тут Иван Степанович опять помог. «Как же, товарищ Сталин, – говорит, – фронтовик-разведчик может быть непьющим?» – «Вот я и подумал, – говорит Сталин, – что непьющих разведчиков не бывает. Пьющий человек может не быть разведчиком. Немой человек может быть разведчиком, ему лишь бы видеть и слышать, но не может быть непьющим. Непьющий человек не может быть разведчиком никогда».

И вы представляете, после этого он мне говорит: «Если вы, товарищ Вурдалаков, не против, то давайте с вами выпьем». Можете вообразить? Не против ли я! Да я бы, если б он сказал: выпей, Вурдалаков, ведро водки, да хоть керосина, я выпил бы. Я даже и не помню, как у меня стакан с водкой оказался в руках. «Ну, – говорит он, – за что пьем?» Я набрался храбрости и говорю, глядя ему прямо в глаза: «За товарища Сталина». А он опять улыбнулся и говорит: «Ну что ж, за товарища Сталина, так за товарища Сталина, товарищ Сталин тоже не самый последний товарищ». Протянул стакан, мы чокнулись, он свою водку немного пригубил и на меня смотрит…»

«Что касается нас, членов ЦК, членов правительства, – писал Сталин, – то нет у нас другой жизни, чем жизнь для нашего великого дела, чем жизнь для борьбы за всеобщее благосостояние народа, за радость для всех трудящихся, для миллионных масс…»

Короче говоря: «Жить стало лучше, жить стало веселей, товарищи!»

А его ближайший соратник Анастас Микоян интерпретировал эти слова так: «Теперь веселее стало жить. От хорошей и сытой жизни пьяным не напьешься… Весело стало жить, значит, и выпить можно, но выпить так, чтобы рассудка не терять».

Как пишет историк Лев Мирошниченко, пытаясь обосновать сталинское пристрастие к банкетам, праздникам и обилию выпивки на столах, «большое значение Сталин придавал созданию видимости счастливой радостной жизни в стране…»

Для этого, по словам Мирошниченко, «он не жалел никаких средств на то, чтобы по многочисленным поводам, общим и частным, большие массы населения втягивались в организованные праздничные шествия, фестивали, торжественные митинги и собрания, банкеты с произнесением бесчетных тостов во славу великих компартии и ее вождя.

Партийные и государственные чиновники на всех уровнях власти и во всех регионах страны были хорошо вышколены для выполнения таких мероприятий. Банкеты могли быть весьма помпезными, в больших залах, в том числе кремлевских, с сотнями участников, с приглашением артистов, а также со щедрым угощением, включая хорошие вина…»

Был ли оригинален Сталин, устраивая в не самой сытой стране помпезные банкеты и широко о них оповещая? Думаю, что нет, и попытаюсь обосновать свою точку зрения.

В честь коронации Екатерины I, сообщают современники, «в Москве было дано несколько балов, сожжено несколько фейерверков… Не забыли и про средний и низший классы народа. В день коронации для простого народа приготовили подходящее к его вкусу праздничное угощение. Одновременно с парадным обедом, происходившим в Грановитой палате, на Кремлевской площади пред дворцом происходило другого рода празднество.

На площади возвышались два рундука, на которых уложены были два жареных быка колоссальных размеров, начиненных внутри разного рода птицею. Тут же устроены были два искусственных фонтана, извергавших один белое, другой красное вино…