Александр Саверский - Великая Русь Средиземноморья. Книга III

Прокопий Кесарийский пишет: «Приблизительно в это время войско славян, перейдя реку Истр, произвело ужасающее опустошение всей Иллирии вплоть до Эпидамна», затем «После этого они стали безбоязненно грабить все эти местности и во Фракии и в Иллирии, и много крепостей тот и другой отряд славян взял осадой: прежде же славяне никогда не дерзали подходить к стенам или спускаться на равнины (для открытого боя), т. к. эти варвары никогда прежде даже не пробовали проходить по земле римлян» и, наконец «Эти славяне, победители Асбада, опустошив подряд всю страну вплоть до моря». [86]

И надо сказать, что речи не идет о мирном заселении славянами этих земель – чтобы захватить земли Восточной Римской империи, необходимо было не просто большое, но хорошо подготовленное войско.

К VII в. Константин Багрянородный относит заселение скифами Стримонской области, к которой, к слову, относится и священная гора Афон.

Константин Багрянородный указывает, говоря о Греции: «Впоследствии, когда Македоняне в свой черед были побеждены Римлянами, вся Еллада и Пелопоннис впали в сети Римлян и из свободных сделались рабами. Целая страна ославянилась и оварва-рилась, между тем как черная смерть свирепствовала по всей вселенной, а скипетр Римской власти был в руках Константина Копронима» – это VIII в.

Цитата совершенно удивительная по своему смыслу. Во-первых, потому что вся Еллада и Пелопоннис «ославянились», и ославянились не как-то иначе – македоняне были побеждены римлянами во главе с Константином Копронимом, византийским императором. Соответственно, либо он сам был славянином, либо его войска были славянами, либо и то, и другое. Иных вариантов прочтения просто нет. Вероятно, мы имеем дело с недостатком информации – что же происходило на самом деле после завоевания славянами большей части Балканского полуострова?

Что касается истории Исаврийской династии, к которой принадлежал Константин, она, что, в общем-то, не удивительно, неизвестна. Хотя о принадлежности к иной культуре самого Константина и его отца, основателя династии, Льва III Исавра говорит проведение иконоборческой политики. В контексте же «ославянивания» мотивы иной культуры очевидны, хотя мы имеем лишь скудные данные о религии древних славян, о религии древних русов мы не знаем вообще ничего – иконоборчество Льва и Константина может, хотя и косвенно, пролить на них свет.

Но вот относительно славянских войск данные есть у Феофана Исповедника. [87]В «Хронографии» он указывает: «В сем году в мае месяце, индикти-она (6265, т. е. 774 г.), т. к. на него приходится 12-й индикт, Константин двинул флот из двух тысяч судов состоящий против Болгарии, и сам сев на русские судна ». Разумеется, прочтение «русские» оспаривается, хотя в греческом тексте стоит pouoia, и это сложно прочитать иначе, нежели «роусиа» или «русиа», а в совокупности с цитатой Константина Багрянородного такой перевод не оставляет сомнений даже при том, что он указывает славян, а Феофан – Исповедник русов.

И это очень важно, т. к. речь идет о том, что войска русов воевали на Балканском полуострове еще до прихода Руси, и воевали на кораблях, стало быть, и располагались они недалеко. Вряд ли даже стоит обсуждать предположение о перемещении 2000 судов из северных морей через Атлантику или волоком с северных земель.

В IX в. Багрянородный описывает славян на Пелопоннесе в роли данников: «О славянах в феме Пелопоннес, о милингах и эзеритах, и об уплачиваемых ими пактах, как и о жителях крепости Маина и об уплачиваемом ими пакте. Следует знать, что славяне фемы Пелопоннес, восстав во дни василевса Феофила и его сына Михаила, стали самостоятельными, творя грабеж, порабощение, разбой, поджоги и воровство. В царствование Михаила, сына Феофила, в фему Пелопоннес был послан стратигом протоспа-фарий Феоктист, прозвище которого от Вриенниев, с войском и крупными силами, а именно с фракийцами, македонцами и прочими Западными фемами, чтобы воевать с ними и подчинить их. И он подчинил и покорил всех славян и прочих не подвластных в феме Пелопоннес, остались, однако, одни милинги и эзериты у Лакедемонии и Элоса». При этом сами греки в том же X в., согласно ПВЛ, платили дань Руси, что, в общем-то, не удивительно после столь масштабных завоеваний славян на землях греков.

Получается, что славяне, начиная с VI в., занимали практически весь Балканский полуостров, вплоть до южных окраин. И дело не столько в степени влияния и реальном статусе Византийской империи на тот момент, сколько в том, а где же были, собственно, эллины. Тем более учитывая весьма странные рассуждения как Константина Багрянородного, так и Анны Комниной о «тех и не тех» ромеях, указывающих на варварство итальянских римлян и превосходство над ними ромеев византийских; об эллинах, и о том, что Эллада ославянилась, попав в сети римлян, под которыми, как предполагается, подразумеваются византийцы.

Лев Диакон [88]в конце X в. вносит еще большую путаницу, указывая, что русы (а под именем скифов он подразумевает русов, что уточняется далее): «говорят, что скифы почитают таинства эллинов, приносят по языческому обряду жертвы и совершают возлияния по умершим, научившись этому то ли у своих философов Анахарсиса и Замолксиса, то ли у соратников Ахилла». Утверждение, подразумевающее взаимную связь между русами и славянами, и ославянившимися эллинами.

У Льва Диакона есть еще одна весьма интересная цитата, что Ромейским послам Сфендослав, Святослав – сын князя Игоря, ответил надменно и дерзко: «Я уйду из этой богатой страны не раньше, чем получу большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных.

Если же ромеи не захотят заплатить то, что я требую, пусть тотчас же покинут Европу, на которую они не имеют права, и убираются в Азию, а иначе пусть и не надеются на заключение мира с тавроскифами».

Чисто формальное заявление, в котором содержится два важных пункта. Во-первых, Святослав заявляет, что ромеи не имеют права на земли Балканского полуострова. Для того чтобы разобраться по какой причине, нужно провести отдельное исследование. Возможными вариантами являются непризнание правопреемственности Византией статуса Римской империи или, что менее вероятно, непризнание прав конкретной династии на престол.

Во-вторых, противопоставлением звучит позиция о правах русов и славян на эти земли. Опять же – понять, считает ли Святослав это право с момента захвата славянами балканских территорий или ранее [89]– сказать однозначно нельзя. Но в любом случае он позиционирует это право. И, даже если речь идет о защите прав славян на земли Балканского полуострова, такая позиция косвенно указывает на нахождение Руси на Балканах в X в., и, безусловно, на интерес в этом регионе. В свете озвученной позиции Святослава, становятся более понятны и походы русов на Царьград – дело было, конечно, не в корыстном интересе, они являлись попыткой освобождения Балкан от влияния Византии, которая, по мнению русов, не имела прав в этом регионе.