Жан Флори - Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи

Однако следует ли верить в это неожиданное, внезапное прозрение? Я не верю в него, несмотря на то что источники изобилуют примерами подобных решений, принятых другими крестоносцами после какого-либо знака свыше: чуда, излечения или пламенного воззвания харизматичного проповедника, оказывавшего колоссальное воздействие на впечатлительную и легко возбудимую толпу, что столь убедительно показал Поль Руссе [152] Rousset P. Recherches sur l’émotivité a l’époque romane // Cahiers de civilization médiévale, 1959. P. 65 sq.; Rousset P. Le sens du merveilleux a l’époque féodale // Le Moyen Age, 72, 1956. P. 25–37; Flori J. Paul Rousset, historien de la croisade et pionnier de l’histoire des mentalités // Medievalismo, 9, 1999. Madrid. P. 179–190. . В нашем случае не было ни чуда, ни проповеди, ни какого-либо небесного феномена. Напротив, Боэмунд, как кажется, ожидал не небесного знака, а конкретных и четких «земных» указаний, позволяющих определить, что за люди к нему движутся. Увидев, что они отмечены знаком креста, услышав их клич «Так хочет Бог!» и узнав, что они задались целью сражаться с «язычниками», чтобы отвоевать у них Гроб Господень, Боэмунд понял, что речь идет о воинстве, в рядах которого он хотел бы оказаться. Но решение Боэмунда стать крестоносцем созрело, на мой взгляд, раньше его публичного и театрального претворения в жизнь.

Действительно, как мог не знать он об идее крестового похода, о его проповедовании и даже о его популярности в народе? В марте 1095 года Урбан II возглавил собор в Пьяченце, в Северной Италии [153] Bernold de Constance. Chronicon // MGH SS 5. P. 462–463. . На нем присутствовало посольство басилевса Алексея, просившее папу отправить наемников, выходцев из латинского христианского мира, чтобы поддержать византийские войска в их борьбе против турок. Этому призыву предшествовало множество аналогичных посланий, направленных басилевсом к правителям Запада. В «Алексиаде», имеющей целью, как справедливо замечает Жан-Клод Шейне, «снять с отца Анны Комниной ответственность за латинские походы, спровоцировавшие серьезные конфликты» [154] Cheynet J.-Cl. Byzance. L’Empire romain d’Orient. Paris, 2001. P. 312. , о них не сказано ни слова. Проповедование крестового похода частично было вызвано просьбой басилевса. Спустя восемь месяцев призыв подхватил и Клермонский собор, но на сей раз папа усилил его, указав, что целью похода является освобождение Иерусалима, что изменило, как будет видно в дальнейшем, и характер, и масштаб предприятия [155] О соответствии интересов папы и басилевса, выразившихся в их демарше к королю Хорватии, см.: Frankopan P. Cooperation between Constantinople and Rome before the first crusade: a study of the convergence of interest in Croatia in the late eleventh century // Crusades. Vol. 3. 2004. P. 1–13. Автор справедливо замечает, что Иерусалим для Алексея был способом пропаганды, а не истинной целью. .

Возможно ли, чтобы норманны Апулии ничего не знали об этих планах? Конечно, Э. Понтьери [156] Pontieri, Е. I Normanni dell’Italia meridionale е la prima crociata // Archivio storico italiano, 114, 1956. P. 3–17. указывает на то, что в нашем распоряжении нет ни одного папского послания, побуждавшего жителей Южной Италии отправиться в крестовый поход, тогда как история сохранила три письма, адресованных фламандцам, болонцам и монахам монастыря Валломбрез в Апеннинах. Можно также обратить внимание на позднюю дату папского послания к генуэзцам (сентябрь 1096 года), которое, согласно некоторым ученым, могло быть первым призывом, обращенным к итальянцам, в какой-то степени оказавшихся в стороне от этого предприятия [157] Yewdale… P. 31–32. . Нельзя ли предположить, что подобные послания могли затеряться? Три письма на весь христианский Запад — это слишком мало для того, чтобы принять окончательное решение ввиду отсутствия документов, предназначавшихся для Южной Италии. Чтобы допустить предположение о том, что Боэмунд знал о папском проекте, нет необходимости настаивать на том, что такие послания существовали.

Однако Рауль Манзелли находит эту гипотезу неприемлемой [158] Manselli R. Italia e Italiani… P. 52 sq. . По его мнению, Боэмунд не знал о крестовом походе вплоть до последнего момента. Урбан II, говорит он, остерегался проповедовать этот поход в Южной Италии, желая удержать при себе «этих норманнов», чтобы защитить папский престол от Генриха IV. Итальянский историк сближает несостоявшийся призыв в Южной Италии с официальным запретом, позднее наложенным Пасхалием II на участие испанцев в сражении на Востоке: они должны были вести свою священную войну в самой Испании против мавров [159] Pascal II. Ep. 25, 26, 44 // PL 163, col. 45, 64–65. . По мысли Манзелли, «неведение» Боэмунда вполне могло бы объяснить драматизацию повествования о вмешательстве Святого Духа.

Рудольф Гиестанд тоже защищает гипотезу о неведении Боэмунда [160] Hiestand. R. Boemondo I e la prima crociata // Musca G. Il Mezzogiorno normanno-svevo e le crociate. Bari, 2002. P. 65–94. . Он не принимает свидетельства Рауля Канского, согласно которому, Боэмунд, напротив, «был вдохновлен апостольскими проповедями и побуждал всех правителей освободить Иерусалим от гнета неверных» [161] RC, c. 2, p. 604–605. , но сам в поход не отправлялся из-за своих отношений с Алексеем, которому подобная инициатива показалась бы подозрительной. Поддерживает эту гипотезу и Альфонс Беккер: Урбан II, по его мнению, не желал видеть норманнов Италии, особенно Боэмунда, среди воинов, набранных для Алексея; следовательно, папа всеми силами старался держать его в неведении относительно этого предприятия [162] Becker A. Le voyage d’Urbain II en France // Le Concile de Clermont de 1095 et l’appel à la Croisade. Rome, 1997. P. 127–140, 138 sq. . Все это допустимо, но не очевидно. Остается выяснить, мог ли Боэмунд действительно ничего не знать об этих проектах, вне зависимости, был он или не был проинформирован папой.

Ведь если ни один текст не позволяет утверждать, что Боэмунд был в курсе намерений папы, то ничто не позволяет, напротив, исключать эту возможность. Она мне кажется очень вероятной, несмотря на то что источники, утверждающие это или наводящие на такую мысль, носят легендарный характер. Согласно преданию, которое отбросили «французские» хронисты, но сохранили Альберт Ахенский и Вильгельм Тирский, первым инициатором крестового похода был Петр Пустынник: якобы во время паломничества ему было видение Христа у Гроба Господня, который поручил ему миссию: проповедовать на Западе поход ради освобождения Святых мест. Перед тем как приступить к проповеди в Галлии, а затем в Германии, Петр попутно уведомил о своем видении Урбана II. Но на обратном пути из паломничества он, как пишет Альберт Ахенский, высадился в Бари [163] Albert d’Aix. Historia Hierosolymitana // RHC Hist. Occ. IV. P. 273. , и в таком случае Боэмунд должен был о нем знать. Легенда? Или это сообщение достоверно [164] Blake E. O., Morris C. A hermit goes to war: Peter the Hermit and the origins of the first crusade // Studies in Church History, 22, 1985. P. 79–107. Автор допускает, что Петр мог совершить это паломничество, и настаивает на его роли primus actor, что, в свою очередь, отрицает М. Коуп: Coupe М. D. Peter the Hermit, a reassessment // Nottingham Medieval Studies. Vol. 31, 1987. P. 86 sq. et passim. ?