Виталий Аверьянов - Империя и воля. Догнать самих себя

Е. Волгина:Могут в итоге придти к власти люди, такие, как Мубарак, такие, как Каддафи, например?

В. Аверьянов:Поймите, Мубарак был очень лоялен к транснациональным кампаниям и Соединенным Штатам. Мубарак был очень лоялен. Даже Каддафи, который был не лоялен, он под конец уже сказал: давайте сядем, договоримся. Никто не стал договариваться ни с тем, ни с другим. И диктатор скорее всего будет гораздо более жесткий, чем Мубарак, когда все успокоится и придет к какой-то стабильности.

Мы приблизились к тому моменту, который революционеры, представители «малого народа», разжегшего смуту в стране, называют термидором. В сущности, путинский термидор по отношению к 90-м годам уже идет полным ходом. Вопрос о точности термина «термидор» представляется мне не самым важным — важным этот вопрос является для революционеров, которые верят в силу и точность аналогий с Великой Французской революцией. Для меня же этот термин символизирует скорее их страх, чем действительно точную метафору происходящего. В частности, таков был страх Троцкого перед «сталинским термидором» как реакцией упрямой страны, не принявшей его, Троцкого, пламенную страсть к новому миру и ненависть ко всему старому, почвенному, корневому, — всему, что он отождествлял с «темным» и «косным» в русской стихии.

Сегодня страх всевозможных эмигрантов вроде Невзлина (из-за границы указавшего на Путина как на реинкарнацию Сталина), всевозможных фурий дикого русского капитализма вроде Полонского (в свое время прямо заявившего, что не человек тот, у кого нет миллиарда) — это страх перед реваншем обобранной ими нации. Термидор — это страх спекулянта и мошенника перед расправой, это страх подстрекателя и поджигателя перед силами порядка и самообороны.

В 2012–2013 году начала складываться качественно новая политическая конфигурация, в которой видна необратимость процессов по отношению к попытке медведевского «реванша» как политического размораживания системы. Слегка размороженная при Медведеве, система вновь ужесточается.

В чем же состоит эта новая конфигурация?

Кубышки финансовых резервов распечатываются: сначала на нужды оборонного комплекса, а теперь и на строительство инфраструктуры (долгожданная победа над монетаристами, дай Бог, чтобы она не ограничилась словами). Со скрипом, со скрежетом, но и антикоррупционная кампания все больше набирает обороты, напоминая чем-то сталинские чистки. Чиновников ограничивают во владении зарубежной собственностью. Западные НКО все больше выдворяются, их российские филиалы (иностранных агентов) тоже начинают прижимать. Объявлен поворот к теме патриотического воспитания (термин «воспитание» долгие годы после распада СССР был вообще вымаран из госполитики), причем сделано это в контексте борьбы мировых идеологий, что было еще вчера для нашей власти совершенно немыслимым. Создается единая концепция учебника отечественной истории — и если даже первый блин выйдет комом (наверняка так и будет), важен сам почин. Власть задумалась о контроле над интернетом, через который в сознание нашей молодежи тянутся щупальца дистанционных воздействий и манипуляций, формируя не только идеи, но уже и основной социальный фон сознания. Власть объявила о союзе с Церковью и защите религиозных чувств верующих от глумления, дала понять, что защитит от агрессии могущественных западных лобби, таких как ювенальная юстиция, сексуальные меньшинства, растлители, осквернители. Брошен вызов почти всемогущей мафии экологов, терроризирующих национальные государства в глобальном масштабе. Осенью 2013 года началась яростная борьба за Украину, которая, может быть, и будет проиграна, — но она ведется по-новому и не останется без последствий.

Все эти сдвиги до поры до времени могли интерпретироваться превратно и двусмысленно — тем более что они соседствовали и с другими мерами и кампаниями, в какой-то мере им противоречащими. Собственно и модель дуумвирата, наличия двух штабов в стране так до сих пор и не отброшена.

Однако за системой этих сдвигов и отдельных высказываний Путина все больше проступала мировоззренческая система — то, чего раньше в нем не просматривалось. (Раньше Путин был всецело ситуационен — даже Мюнхенская речь была не более чем раздраженным ответом на конкретную обиду и несправедливость.)

Наступил момент, когда мировоззренческая система была явлена, и проступили черты ее целостности. Явился лик Путина — то, что он умудрялся скрывать за туманом своего иллюзиона в течении 13 лет. Осколки разбитой вазы собрались воедино и срослись в стройную форму. Мы вновь обрели голос, звучащий громко и уверенно.

И вот наступил момент, когда эта мировоззренческая система была явлена, и проступили черты ее целостности. Явился лик Путина— то, что он умудрялся скрывать за туманом своего иллюзиона в течении 13 лет.

Этот произошло на Валдайском форуме 2013 года, где в выступлении с речью и в особенности в ответах на вопросы из зала президент, идущий на гребне волны сирийского дипломатического триумфа, предстал как лидер уже не государства только, но и возвращающейся Русской цивилизации.

Валдайскому явлению предшествовала статья в «Нью-Йорк Таймс», в которой русский вождь бросил в лицо американцам: «Бог создал нас равными». Но помимо риторики в статье «Сирийская альтернатива» приоткрыт был и секрет путинской решительности, образ его политического и исторического Рубикона. Анализ событий «Арабкой весны» и новейших революций 2.0 не оставляет сомнений — России не долго оставаться в стороне от этого глобального процесса. Боевики на стенах полуразрушенных сирийских домов пишут на нескольких языках, включая русский: «Россия, ты следующая!» [83] Эти надписи читали и показали нам в телерепортажах наши друзья по Изборскому клубу, побывавшие в Сирии весной 2013 года. И в своей статье Путин ясно говорит об этой угрозе, — того, что наемники-бандиты из Сирии окажутся в «наших странах», — угрозе, которая подталкивает его к явлению определенного лика, к прекращению двусмысленности.

Что касается беседы на Валдае-2013, обращают на себя внимание пять смысловых блоков, которые впервые были представлены Путиным и которые сами по себе оформляют новую парадигму государственного мировоззрения.

1. Была явлена субъектность, вера в Россию как цивилизацию(«у России большое, мощное будущее») и как судьбу(«Россия — это судьба»), ее возвращение к себе. Путин объявил о завершении так называемого постсоветского этапа: «Годы после 91-го принято называть постсоветским этапом. Мы пережили, преодолели это бурное драматическое время. Россия, как это уже бывало в истории не раз, пройдя через ломки, испытания, возвращается к самой себе, возвращается в собственную историю. Упрочив свою национальную самобытность, укрепив свои корни, оставаясь открытыми и восприимчивыми к лучшим идеям и практикам Востока и Запада, мы должны и будем идти вперёд». Что же идет на смену «постсоветскому этапу»? Название новой эпохе еще не придумано, а если его и можно угадать — то вряд ли оно покажется достоверным и убедительным.