Геннадий Бандиленко - История Индонезии Часть 1

И все же основную массу грузов в торговле Нусантары XV— XVII вв. представляли отнюдь не пряности, а такие товары внутриазиатской и каботажной торговли, как текстиль (главным образом, индийский), пищевые продукты, изделия из металла и керамики и другие. Например, северосуматранское княжество Ачё регулярно импортировало с Явы рис, сахар, бобовые, соль. В Малакку ежегодно прибывало до 50—60 судов Явы с рисом, разгруженные, они часто фрахтовались для внутриазиатских или океанских перевозок товаров этого султаната. Западные исследователи имели все основания говорить о «коммерциализации» побережья ЮВА с XV—XVII вв., добавим, при деятельном участии ее народов.

Почему же экспансия пиренейских государств на Востоке («первая волна» европейского вторжения) имела столь разрушительные и необратимые последствия для стран и народов Нусантары в отличие от экспансии, например, арабской или китайской? Почему последовала «реакция отторжения», вынудившая штаб-квартиру португальцев в Малаккском проливе на протяжении 130 лет отбивать нескончаемые атаки государств региона?

Вторгшись в мир Нусантары с ее сложившимися торговыми связями, воинственные португальские фидалгу не имели никаких собственных товаров, которые могли бы предложить как средство обмена. (Лишь позже они использовали для этой цели ткани, произведенные, однако, в Индии). Неприкрытый грабеж и торговля награбленным, грубое насилие, обращение населения в рабство и работорговля; попытка силой навязать торговую монополию; взимание грабительских портовых сборов с проходящих Малаккский пролив иноземных судов, которые насильственно загонялись в разбойничий порт Малакку; наконец, принудительная христианизация населения — вот тот арсенал хищнических средств, который они применили в ЮВА. Завершив реконкисту (отвоевание) Пиренейского полуострова, они легко и органично перешли к конкисте (завоеванию) на Востоке, с тем большей охотой истребляя мусульман, что последние нередко обладали желанными сокровищами. Итак, португальская экспансия была сочетанием грабежа, внедрения торговой монополии ивозрожденного крестового похода против мусульман. Все это представляло угрозу для существования Нусантары как культурно-исторической общности.

Португальско-испанское вмешательство нанесло непоправимый вред экономике стран Востока. Оно способствовало росту эксплуатации азиатского крестьянства, образуя над ним еще один слой эксплуататоров. Оно в значительной степени подорвало внутриазиатскую и каботажную торговлю. Но еще хуже было то, что оно погрузило Ост-Индию (Нусантару) в беспрецедентную атмосферу нескончаемой войны. Поражение португальцев в конечном итоге было неизбежным не только вследствие появления более сильных в военно-политическом отношении соперников — Голландии и Британии. Уместно в этой связи напомнить слова Маркса, подчеркнувшего, что посредническая торговля, не основанная на собственном, отечественном производстве, неотвратимо ведет к падению «чисто торговых наций».

Следует по контрасту заметить, что контакты Китая со странами Нусантары в целом носили (если исключить поход Хубилай-хана в 1293 г.) характер мирной обоюдовыгодной торговли. Так было в период бума частной торговли китайских купцов, дозволенной, наконец, императорским двором (60-е гг. XVI в. — 30-е гг. XVII в.). Так было и во времена ее официальных запрещений, легко обходимых заинтересованными торговцами.

«Вторая волна» колониальной экспансии осуществлялась государствами, находившимися на мануфактурной стадии производства: Британией и в первую очередь Нидерландами. Целесообразно вкратце остановиться на главных этапах социально-экономических мер по колонизации Индонезии, предпринимаемых голландцами. Англичане и голландцы не брезговали (особенно вначале) прямым грабежом, работорговлей, то есть примитивно-разбойничьими методами периода первоначального накопления. Однако девизом начала английско-голландской экспансии стала монополия , не удавшаяся португальцам. Это была монополия на торговые сношения Нусантары с внешним миром (прежде всего в торговле тонкими пряностями Молукк), монополия на мореплавание в архипелаге (начавшаяся с постепенного оттеснения всех азиатских конкурентов), монополия на снабжение потребительскими товарами заповедника Голландской ОИК—Островов пряностей. Прозелитическая активность голландцев была минимальной и локализованной. Итогом I этапа их деятельности (конец XVI в. — начало последней четверти XVII в.) было создание торговой империи. Нидерландская и Британская Ост-Индские компании, олицетворяя консолидированный в национальном масштабе торговый капитал, были одновременно и детищем и орудием первоначального накопления [3] По контрасту с Пиренейскими державами в роли организатора колониальных захватов здесь выступили не монархии, а непосредственно купеческий капитал. Роль монархов в Нидерландах и Британии состояла во всемерной государственной поддержке своих ОИК. .

Уже к концу этого первого этапа голландской колонизации Нусантары логика экспансии властно толкала Нидерланды к созданию там территориальной державы , что, естественно, требовало политического подчинения яванских султанатов. Второй этап голландского внедрения (конец XVII в. — начало XIX в.) и стал временем ее воплощения в жизнь. Феодальные отношения искусственно консервируются (там, где их не было, — насаждаются) колонизаторами. Место торговой прибыли постепенно занимает феодальная рента (иногда прикрытая видимостью торговой сделки). Дополнительные прибыли поступают от налогообложения, откупов, внутренних монополий. Но к концу этого этапа, в целом совпадавшего с мануфактурной фазой развития капитализма Нидерландов, уже появляются первые попытки вмешательства колонизаторов в организацию сельскохозяйственного производства (принудительное введение ранее не известной на Яве культуры кофе в Приангане).

Затянувшееся засилье в Нидерландах торгового капитала, с которым тесно сросся правящий дом Оранских, реставрированный после наполеоновских войн, обусловило в течение следующего, третьего, периода (30-е — 60-е гг. XIX в.) истории колониальной Индонезии невиданный откат колониальных властей к государственно-крепостнической «системе принудительных культур» (СПК). Ява и ряд других районов «Нидерландской Индии» были превращены, по выражению А. А. Губера, в «гигантское феодальное поместье». Метрополия, наживаясь на присвоении феодальной ренты-налога, используя системы «колониального долга» и «активного сальдо» (батиг слот) во взаимных расчетах со своей колонией, восходила на ступень промышленного капитализма.