Игорь Атаманенко - Эликсир бессмертия для вождя. Секретные лаборатории на службе власти

— Конечно…

— Интуиция меня не подвела, я получил ещё одно подтверждение!..

С этими словами Черкашин вынул из сейфа и швырнул на стол бланк шифртелеграммы. Олег узнал его — шифровальщики пользовались такими бланками лишь в случае, если текст составлен по личному указанию председателя Комитета.

— Ты не смотри, что депеша лично от Крючкова… И текст не имеет никакого значения… Владимир Александрович, генерал армии, видите ли, снизошёл до того, что просит совета у полковника Черкашина, а не послать ли в Штаты элитное отделение «Альфы» под командованием Зайцева для физического устранения Юрченко! Как тебе нравится такой поворот сюжета? Более того, председатель убеждает меня, — Черкашин сгрёб телеграмму со стола и с пафосом продекламировал: — «Такая операция будет проведена без сучка и задоринки, несмотря на усиленную охрану перебежчика офицерами ЦРУ и ФБР».

Темнит председатель, ох, темнит! Когда я просил руководство ПГУ направить сюда «Альфу», мне ответили отказом. Сослались на отсутствие денег. А через месяц они появились, так, что ли?! — всё более распаляясь, воскликнул Черкашин. — Нет! Дело вовсе не в деньгах…

— А в чём, Виктор Иванович?

— Телеграмма предназначена не мне — американской контрразведке и ЦРУ! — обречённо подытожил Черкашин.

— Я что-то не понимаю вас, Виктор Иванович…

— Сейчас всё объясню… В марте, когда у меня появились первые подозрения, что в резидентуре завёлся «крот», я тут же сменил личный код и сам шифровал свои сообщения в Центр. Когда мои предположения подтвердились, ты знаешь, в отношении кого я провёл ещё один эксперимент: направил в Центр телеграмму-пустышку, в которой давал согласие лично встретить в аэропорту нового начальника одного отдела Второго главка. При этом, будто случайно, использовал свой старый код. Разумеется, в ПГУ знали о моей затее, никто и не собирался прилетать в Вашингтон, а я — встречать…

Сидя в кабинете «слухачей», я отслеживал переговоры фэбээровской диспетчерской со своими «топтунами» и убедился в своей правоте. Мой прежний код действительно был известен американцам — целых шесть бригад «наружки» рассредоточились в районе аэропорта, чтобы заснять на видео незнакомого им и ЦРУ «начальника отдела»… Вот так-то, Олег Юрьевич!

— Виктор Иванович, то, что ваш прежний код в ФБР и ЦРУ знают, как «Отче наш», вы убедительно доказали себе и мне… Я не понимаю другого: зачем Крючкову ставить противника в известность, что Комитет готов пойти даже на физическое устранение Юрченко?!

— Вот здесь-то и «зарыта собака»! Председатель хочет убедить американцев, что Юрченко — не «подстава», а истинный перебежчик… На самом же деле, подчёркиваю, это лишь мои собственные умозаключения, Юрченко лишь исполняет роль изменника. Роль, которую ему в своей игре определил сам Крючков…

— А вас почему он не поставил в известность? Ведь для того, чтобы войти в доверие к американцам, Юрченко должен был выдать им какую-то очень ценную информацию, иначе они не поверили бы ему. А если эта информация для вас представляет особую ценность?

— А он и выдал! Но десятое чувство подсказывает мне, что, выдавая секреты, он тем самым прикрывал какие-то сверхсекреты! Юрченко по возвращении рассказал мне всё, как на исповеди… Он не юлил, не пытался выгородить себя, да и вообще, вёл себя так, будто за его спиной стоит могущественный покровитель… Таким покровителем может быть только один человек — Крючков! Даже не генерал Шебаршин, начальник ПГУ, а сам председатель! Идея этой игры с бегством Юрченко — его креатура.

— Трудно не согласиться с вами, Виктор Иванович… Но, мне кажется, что Юрченко, выдавая секреты, прикрывал не какие-то сверхсекреты, а, скорее, источник их поступления…

— А это — суть одно и то же…

— Виктор Иванович, простите за нескромный вопрос… А вы собираетесь что-нибудь предпринимать в этой связи, кроме, разумеется, пересылки Юрченко в Москву?

— Ровным счётом ничего! Я буду просто ждать… Ждать, чем закончится одиссея Юрченко. Время всё и всех расставит по своим местам… Одно могу с уверенностью утверждать: по прилёте в Москву Юрченко сразу будет помещён в Лефортовскую тюрьму независимо от того, изменник он или играет его роль…

— Почему так категорично: «в Лефортовскую тюрьму»?

— Олег Юрьевич, но это же ясно, как Божий день! Если Юрченко перебежчик, то там ему и место… До суда и расстрела… Если же он — «подстава», успешно сыгравший роль предателя, то всё равно его должны туда определить… В целях зашифровки. Потому лишь, что американцы будут обязательно отслеживать перемещения Юрченко в Москве через своих «кротов», действующих в КГБ, в ГРУ и в Генеральной прокуратуре СССР. А по прошествии какого-то времени Юрченко либо расстреляют, либо наградят… но втихую!

В. А. Крючков

Черкашин замолчал, сморщил лоб, будто пытался что-то вспомнить. Резко поднялся и, перегнувшись через стол, протянул руку Олегу.

— Ты извини, что начал я не с благодарности за операцию в зоосаде — заботы, как видишь, замучили… Явка проведена тобой на высшем уровне! Буду ходатайствовать перед руководством Второго главка о поощрении тебя… А как поощрить твоих добровольных помощниц — это уж твоя забота, договорились? Они, к слову, летят в Москву в одном с тобой и твоей «шайкой» самолёте…

— Очень хорошо! Сотрудничество продолжается. Я думаю, они настолько вошли во вкус моей «дипломатической» работы, что с радостью согласятся помочь мне и на этот раз…

— Что ты имеешь в виду? — Черкашин насторожился.

— Не беспокойтесь, Виктор Иванович, ничего особенного… Заставлять их выпрыгивать из самолёта с парашютом я не собираюсь… Попрошу провести время — полёт ведь долгий — в обществе «дипломатов»… Обаять и напоить этих «милых» людей до потери пульса… Чтобы мне было спокойнее… Думаю, девчонки не откажутся — все они незамужние, нрава весёлого и покладистого… К тому же внешне очень привлекательны… Не знаю как на сцене, не видел, но в жизни они актрисы экстра класса… Да вы и сами имели возможность в этом убедиться… Один лишь спектакль, разыгранный ими у якобы сломавшегося комендантского «шевроле», чего стоит!

— А как на это посмотрит опер, приставленный к ансамблю? Он, прилетев в Вашингтон, заходил в посольство, ну и к нам заглянул… за инструкциями! Служака, я тебе скажу, ещё тот!

— Познакомился я с ним, когда возил танцовщиц к Мишке-Сеньке за покупками… Мне кажется, он меня побаивается… Как бы там ни было, делать он будет то, что я ему скажу или… прикажу! А когда вылетаем?