Сергей Баленко - Афганистан. Честь имею!

По характеру был спокойный, на людях стеснительный. Но в компании с товарищами я наблюдала, что он и юморист, и достаточно эрудированный. Уходя на работу, я часто наказывала ему сделать что‑то по дому, и он обязательно выполнял.

В техникуме проходил практику на заводе имени Чкалова, и ему нравился начальник цеха, в котором они работали. И однажды он мне сказал: „Мама, я не знаю, кем я буду, но начальником цеха обязательно“.

Летом все выходные дни Юра проводил со мной на даче и очень хорошо мне там помогал в огородных делах. А перед уходом в армию сделал даже посильный ремонт. И еще наказал: „Мама, ты только не продавай дачу и береги себя, не очень вкалывай на ней, а то будешь, как бабушка, болеть“.

Техникум Юрочка закончил хорошо, распределился на завод имени Чкалова технологом в машиностроение. А через месяц его взяли в армию, 2 апреля 1982 года.

Сначала в Чирчик под Ташкентом, где он проучился два с половиной месяца. После принятия присяги, как мне писал Юра, с ними беседовал полковник и сказал: „Служить вы будете в Афганистане, но на севере, недалеко от нашей границы, где спокойно“.

В конце июня их доставили в Термез, а оттуда вертолетом в Афганистан.

Из Афганистана Юра прислал одно‑единственное письмо, в котором подробно все описал, а в конце слова: „Мама, как хочется назад в Чирчик“. Написал также, что его назначили командиром машины БМП, что „здесь бывают налеты душманов, но с нами пока этого не случилось“.

Мой ответ на это письмо Юра не получил, его привезли вместе с сыном. Как погиб, я не знаю. Сообщили, что произошло это 29 июля 1982 года.

А было ему в этот день ровно 19 лет и 7 месяцев.

С его уходом рухнули все наши с ним планы и все мои надежды».

«Вечная память забайкальцам, погибшим в Афганистане». Эти слова выбиты у подножия памятника в парке ОДОСА в городе Чита. Выше — в бронзе и граните имена погибших. Их сорок четыре. Среди них Виктор Валентинович Широких.

В семье Виктор был третьим ребенком. Старший сын — военный летчик. Дочь живет и работает в Чернышевске. У каждого своя семья, свои заботы. А Тамара Анатольевна, мать Виктора, осталась одна. Отец Вити заболел от нервного потрясения и вскоре после смерти сына умер. Не выдержало сердце.

«Вот уже девятнадцать лет прошло, — пишет Тамара Анатольевна, — а я все жду, что Витя должен вернуться из армии, хотя прекрасно знаю, что он похоронен. Наверное, это ожидание останется до самой смерти».

Права Тамара Анатольевна. Незаживающей раной, болью до конца дней останется ее Витя.

Коротка доармейская биография Виктора. В 1969 году пошел в 1‑й класс школы № 61. Учился средне, был активистом. Увлекался спортом, хорошо играл в волейбол и баскетбол. Не раз выбирали его ребята командиром тимуровской команды.

В 1980 году призвали его на действительную военную службу. Вначале из писем родные узнали, что служит он где‑то в теплых краях. Писал, что служба идет нормально, что привык к ней быстро, конечно же, скучал по дому. Так что не знали и даже не могли предположить, что сын совершает не учебные марш‑броски, а настоящие боевые рейды по тылам моджахедов.

В те годы еще много неизвестного было вокруг Афганистана. Практически никаких сведений и только слухи, слухи. И приходили страшные вести. И замирало сердце.

А в марте 1982 года пришла телеграмма — срочно вылететь в Ташкент, в окружной госпиталь. Причем телеграммы приходили дважды, и обе на адрес Чернышевского райвоенкомата, а там по какой‑то причине не сразу нашли адрес родителей… Полетели втроем: мать, отец и сестра Светлана.

«Это было где‑то 23–25 марта 1982 года, — пишет Тамара Анатольевна. — Я оставалась с ним до самой смерти. Витя был тяжело ранен в голову. Три операции сделали ему.

Умер он 10 апреля 1982 года. Что‑либо узнать от него было нельзя, он не говорил… не мог он ничего сказать, а только слегка кивал головой, показывая, что все понимает. Представляете мое состояние, когда сын умирает на глазах у меня и я, мать, не в силах ему помочь…»

О том, что предшествовало всему этому, о последнем бое рассказали сослуживцы.

21 февраля при блокировании кишлака Виктор командовал отделением. Под его руководством, действуя умело и решительно, воины пресекли все попытки противника прорваться на участке отделения. Виктор лично вывел из строя нескольких мятежников, но и сам был тяжело ранен. Долго лежал он на поле боя: не могли наши ребята из‑за постоянной стрельбы духов подобрать товарища и доставить его в санчасть. Бой длился несколько часов.

Сослуживцы были немногословны. Только часто повторяли: «Мать, Витька был парень что надо!..»

Была у него любимая песня — «Смуглянка». А за то, что очень любил цветы и постоянно таскал их в школу, ребята прозвали его «Мичурин».

Названных его именем улиц нет. Но в школе, где он учился, был отряд имени Виктора Широких. Дружина восьмилетней школы № 61 до ликвидации пионерской организации носила имя В. Широких. Были уголки памяти, линейки торжественные. Были, было. Лес рубят — щепки летят.

«В первые 2–3 года после его смерти районный военкомат не забывал, а теперь совсем забыл, зачем мы, старые, нужны…» Горько и больно читать эти строки, написанные дрожащей материнской рукой. Больно.

Конечно, ничто и никто уже не поможет вернуть назад сына, останется он для нее навсегда двадцатилетним Витенькой. Но о таких вот матерях, чьи сыновья погибли на афганской земле, выполняя интернациональный, воинский, человеческий долг, должны знать все. Знать и всегда помнить, что к ним нужно особое внимание, теплота, бережное отношение. Не на год, не на три…

Сегодня Тамара Анатольевна всю свою любовь и ласку отдает внукам. Их у нее четверо. Жизнь идет своим чередом.

Низкий Вам поклон, Мама!!!

«Юра у меня единственный ребенок, и я теперь осталась одна. Мне сейчас 67 лет…» — пишет Анна Кузьминична.

О сыне своем, ласковом, не по‑мальчишески заботливом, она готова говорить и писать без конца.

В уютной квартире все напоминает о Юре. По стенам фотографии — вот он совсем маленький, вот школьник, а вот воин‑интернационалист.

Знает Анна Кузьминична, что ждать сына неоткуда, но ждет, ибо не может материнское сердце смириться с утратой, которую уже не восполнить ничем.

Родился Юра на казахской земле, а детство и юность прошли в Бурятии, в Улан‑Удэ. Рос, как все мальчишки. Сначала Юра учился в школе № 35, а потом в школе № 12. Еще с детства увлекался фотографией, полюбил технику. Ему нравились профессии, где есть строгость линий, где нужна логика. Потому и выбрал после 8‑го класса Улан‑Удэнский механико‑технологический техникум, который закончил в феврале 1982 года.