Константин Анисимов - В поисках Олеговой Руси

Журналист Ю. Звягин, автор исследования «Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории», собрал множество фактов, которые позволяют развеять миф о «пути из варяг в греки» сквозь Восточную Европу. Однако и эта работа осталась проигнорирована «профессиональными историками», а скандинавские/балтославянские караваны (в зависимости от того, какой позиции придерживается исследователь) продолжают гулять по восточноевропейской равнине.

Примеров таких еще много. О какой науке же можно говорить с таким подходом к научным данным?

Русские летописцы именно в Олеге Вещем, а не в Рюрике, предке русских князей, видели краеугольный камень русской истории. Именно он почитался основателем Киевского государства, с его правления летописец начинал русскую историю. В этой книге я попытался привести свои доводы в пользу того, что Олег пришел с русами в Киев вовсе не из Прибалтики, а с Запада, из Подунавья и Прикарпатья. Но при этом, безусловно, были у русов и связи с Прибалтикой, откуда происходил род Рюриковичей и где берет начало история самих русов! Объяснить все эти связи и есть моя задача как историка.

Задолго до «призвания варягов» и появления Олега Вещего в Киеве, в 839 году, загадочных послов Русского кагана принимал в своем дворце в Игельгейме император франков Людовик Первый, сын Карла Великого. Событие это наделало немало шума при дворе и попало на страницы придворной хроники – Бертинских анналов. 839 год – это первая достоверная дата, принимаемая всеми исследователями, в истории государства, именуемого источниками «Русский каганат». Логично было именно ее поставить в основу этого исследования, целью которого является восстановить историю этноса русов, создавших Русский каганат, и ответить на вопросы:

1. Кто были русы, создавшие его?

2. Как создали каганат?

3. Где он располагался?

4. Как и когда пришли в эти земли?

5. Что с ними произошло до этого?

6. Наконец, что стало с ними после?

В этой работе я постарался по возможности ответить на эти вопросы и пришел к выводу, что Русь, русы на Днепре не были напрямую связаны с Рюриком и его варягами. Это позволило мне по-новому посмотреть и на загадки, которые оставил нам летописец: «откуда есть пошла Русская земля» (кто, когда и как создал то государство, историю которого нам сохранила ПВЛ и которое мы знаем под ученым названием «Киевская Русь»), откуда появился правящий ею род Рюриковичей и имел ли он отношение к созданию Русского каганата и Киевской Руси.

Истинное отношение наших предков к Игорю хорошо показано в работах Л. Р. Прозорова (Озара Ворона) «Святослав Хоробре. Русский Бог Войны» и С. Э. Цветкова «Древняя Русь между язычеством и христианством». Весьма показательно, что два автора, придерживающихся диаметрально противоположных взглядов по самым разным вопросам, в данном случае проявили редкое единодушие.

На этом основании некоторые исследователи выдвинули закономерное предположение, что летописец смешал два болгарских Переяславля – Переяславец Дунайский и Великую Преславу, столицу Первого Болгарского царства.

Тут следует заметить, что чехи претендовали на русские области на Волыни. Восточной границей Пражской епископии анонсированы реки Буг и Свирь. На основе этого факта и геополитической обстановки в Европе А. В. Назаренко пришел к выводу, что после смерти Святослава его наследнику Ярополку пришлось вести войну против чехов на своих западных рубежах. Если факт прямого столкновения русских и чешских дружин остается под вопросом, то с тем, что на дипломатическом уровне русско-чешский конфликт имел место быть, вполне можно согласиться. Едва ли имело место крупное военное столкновение, так как противниками Ярополка были его братья и союзники Чехии – Олег Древлянский и Владимир Новгородский. Владения Олега отделяли Ярополка от западных окраин, подвергшихся чешской угрозе.

Вставку с пояснением того, какими бывают варяги, сделал киевский летописец XII века.

Немалую роль сыграло в этом представление о существовании многих единовременных русских анклавов, часто понимаемых как разноэтничные, в Европе того времени, исходящее как и из сообщения арабских источников о «трех группах русов», так и из открытых академиком А. Г. Кузьминым множества Русий, упоминаемых источниками в Центральной и Восточной Европе. Подобного тезиса придерживался еще один из отцов норманизма Шлецер, писавший о северных русах – норманнах и южных русах – роксоланах.

Сколько воинов привел с собой Свенгельд, остается лишь догадываться. Но едва ли их было больше нескольких сотен, максимум около 1000. Это позволяло ему сохранять положение при дворе Ярополка, у которого были свои воеводы. То, что Ярополк не остался без войска, показывают события его правления – победоносные войны с печенегами и древлянами, угроза с его стороны чехам, стремление заключить с ним союз со стороны Германии и Рима, а также Византии, верность союзу с Ярополком полоцких князей и бегство от него Владимира «за море».

До этого русы стремились не смешиваться с полянами и прочими славянами-данниками, и их святилище, несмотря на то, что в нем почитались те же Боги, что и во всех славянских землях от Волги до Одера и от Балтики до Средиземного моря, оставалось недоступным для совместных обрядов с покоренными народами. У полян в Киеве были свои древние святилища.

Л. Р. Прозоров (Озар Ворон). «Времена русских богатырей. По страницам былин – в глубь времён».

Именно в конце VI – начале VII века распалось объединение словенских племен Прикарпатья и Нижнего Подунавья, известное византийским хроникам как «Склавиния» и возглавляемое первыми известными славянскими правителями – «риксами склавинов».

С которых, собственно, и начиналась вся эта варяжская история!

С которых, собственно, и начиналась вся эта варяжская история!

М. Тихомиров относил ее создание к короткому периоду правления Святополка Окаянного, считавшегося сыном Ярополка Святославича.

Звягин в своей работе «Великий путь из варяг в греки» это блистательно доказал.

Исходя из того, что имя Игоря было искусственно присоединено к имени Олега Вещего, да и в НПЛ мл. извода Игорь действует вполне самостоятельно, говорить об исходе из Новгорода должно именно в отношении только потомка Рюрика, а не его «воспитателя».

Очевидно, эта легенда имеет в большей степени книжный характер и появилась в результате неправильно понятого выражения «по мсти», то есть «после мести».