Анатолий Оловинцов - Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана

На бытовом уровне тема «казахский батыр и калмыцкая девушка» была широко распространена в казахском народном эпосе. Это, прежде всего, знаменитая лирическая поэма «Кыз Жибек», поэма писателя М. Жумабаева «Батыр Баян», поэма С. Сейфуллина «Кокшетау». А чего стоит пожелание народного мудреца Бухар-жирау сильной половине своего народа: «Пусть твоей женой будет калмычка!» [34, с. 96]. Комментарии, как говорится, здесь излишни.

«Калмыцкие сказки имеют много общего со сказочными произведениями казахского народа» – это из диссертации В.Т. Сарангова (1998 г.).

Несколько необычный факт отмечается в российских источниках [53, 2-й т., с. 342], где в донесениях российского посланника Максуда Юнусова в Коллегию иностранных дел сообщается о том, что освободить город Ташкент и Туркестан от джунгар в 1724 году Абулхаир-хану помогал калмыцкий богатырь Ушуну, свойственник Аюк-хана. Исследователь казахско-джунгарских отношений С.А. Едилханова, основываясь на калмыцких источниках, приводит пример дружбы между казахским Жангир-ханом и калмыцким Кундулен-Тайшой [34, с. 84]. Затронутая тема имеется в трудах М. Тынышпаева и А. Сейдембека. Известно из источников, что в 1741 году джунгарский Галден-Церен отправил свое посольство к хану Младшего жуза Абулхаиру с предложением сосватать дочь хана за своего сына-наследника.

В мирное время казахи и джунгары мирно сосуществовали, успешно торговали, обмениваясь своими товарами. Известный казахский ученый-историк Р.Б. Сулейменов писал: «Разумеется, история взаимоотношений ойратов и казахов не всегда была идиллистически мирной, между ними, как уже говорилось выше, часто вспыхивали ожесточенные кровопролитные войны за пастбища, за господство над торговыми путями и рынками. Но зачем искать вражду там и тогда, где и когда её не было» [58, с. 23].

«О родственной близости казахов и калмыков поётся в калмыцкой народной эпической песне «На кого же нас покинул», посвященной хану Убаши: «Разве просторы Нарын – песков для кочевий осенних не пригодны стали? Или сопредельных племен казахских за родичей своих не посчитали?» [119, с. 250].

«В конце 1723 г. Многомудрый Толеби лично посетил Джунгарию во главе казахского посольства. Во время приема у хунтайши Цэрена Рабдана он, говоря о цели своего визита, произнес всего несколько слов: «Қазақ – калмак емес пе?», что в прямом переводе означало: «Разве казахи и джунгары не близнецы-братья?». Толеби убедил хунтайджи, что два кровно родственных народа истребляют друг друга в угоду чуждой им по крови и традициям соседней империи. Слова эти глубоко задели Ц. Рабдана. Он встал с трона и сказал, что сегодня же освободит всех казахов-заложников. Им вернут доспехи, оружие и коней. Из своего табуна он отдал Толеби тысячу лошадей. Еще два года после визита Толе би война продолжалась с явным успехом для джунгар» [73, с. 213]. Здесь для нас главным является то, что казахи и джунгары (западные монголы) свободно общались меж собой, что понимали друг друга с полуслова! Выходит, что корень их разговорной речи один – тюркский.

В мае 1732 года в ставку Абулхаир-хана приехали калмыцкие посланцы от Доржи Назарова и его сына Лубжи, «пускали в ход всё своё красноречие», чтоб убедить казахов выступить против русских войск [119, с. 105]. Интересно, как убедительнее выразить своё красноречие перед собеседником, если говорить на иностранном языке? Переводчик может не так изящно перевести. «И Абулхаир понимал, что калмыки бесстыдно лгали» [там же].

Или вот другой, почти аналогичный, случай по применению разговорного языка между казахами и калмыками. «Знатным джунгарским гостям Аблай предложил место правителей в казахских улусах: Даваци – в роде басентиин, Амурсане – в уак-кереях, а Банджуру – в племени найман» [119, с. 202]. Понимая, что это чисто дипломатический приём Аблая, всё-таки попытаемся осмыслить, как джунгары, иностранцы, владеющие монгольским языком, будут управлять казахами? Невероятный случай. Скорее всего, джунгарские гости знали казахский язык, если искали у казахов для себя надежное укрытие.

В истории взаимоотношений казахов с калмаками (ойратами) был случай и противоположного характера, когда казахи правили калмаками. В 1594 году в Москве казахское посольство Таваккул-хана заявляло, что он «учинился на Казатцкой орде, а брата своего Шах-мамета-царевича посадил на калмаках, а кочуют-де поблиску и все в соединенье…» [58, с. 175]. Следовательно, в результате военных столкновений и поражений ойраты в данный момент вынуждены были признавать власть казахских ханов. Очевидно – языковой барьер меж ними не существовал.

Историк Златкин И.Я. – один из лучших исследователей истории Джунгарского ханства, в своей книге упоминает о происхождении племени торгаутов от кереитов Ван-хана, а самого основателя ханства Хура-Хула возводит к чоросам – одному из племен Моголистана [43, с. 78].

Джунгарский хунтайджи Галден Церен писал хану Абулхаиру: «Мы де калмыки и кайсаки вдвоём – ястребы, а перед одной вороной (российская императрица) не станем на колени, ибо они тележные, а мы узбеки» [119, с. 153]. Вот они кто – узбеки! Это говорит самый главный предводитель джунгар Галден Церен, представитель западных монголов. Он подтверждает, что они, джунгары, выходцы из тюркских племен. По-моему – убедительно, самый авторитетный источник из первых рук.

Писатель-историк Радик Темиргалиев справедливо заключает: «Лозунг кочевого единства был близок очень многим казахам и ойратам. Эпоха Чингисхана и его преемникам казалась кочевникам «золотым веком», когда тюрки и монголы, благодаря своему единству, правили миром. Именно эта идея примирила джунгар и казахов» [119, с. 153].

Исследователь С.А. Едилханова подводит итоги следующим образом: «Термин «тюркско-монгольский симбиоз» давно занял свое особое место в истории. Общими предками казахов и джунгар являются хунны, кидане, кереиты и другие племена. Из глубины веков дошли до нас исторические и культурные связи тюрко-монгольских народов, одной из ветвей которых являются казахи, а другой – джунгары (ойраты)» [34, с. 88].

Другой казахский исследователь А.Ш. Кадырбаев в своей работе обобщает условия сложения различных этносов: «Современные народы, а история казахов и монголов тому наглядное подтверждение, сложилась на основе смешения разных племен и народностей, причём, одни и те же этнические компоненты, хотя и в неодинаковом соотношении, участвовали в формировании тюркских и монгольских народов, что отвергает теории о «расовой чистоте», национальной исключительности «каких бы то ни было народов» [34, с. 88].

Вышеприведенные факты взаимоотношений казахов и джунгар приведены здесь с одной целью, чтобы убедить любопытных читателей в том, что казахи и джунгары в своем тесном общении на всех уровнях говорили каждый по своему – на казахском и калмыцком языках, но обоюдопонятным им, так как имели много родственных общих слов на тюркской основе. Современный же халха-монгольский язык имеет только незначительный процент общих слов с тюркскими языками.