Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.

Понятно, что и сознательные, хотя и пассивные противники Советской власти, связывали с германским фашизмом определенные надежды — и не только как с силой, способной военным путем победить большевиков, но и как с возможной альтернативой коммунизму как таковому. Уже в 1933 г. ленинградское ОГПУ, внимательно следившее за ситуацией среди так называемых «бывших», отметило и «консолидацию социально-чуждых и враждебных элементов», и «активную концентрацию» бывших членов буржуазных партий, «открыто ориентирующихся на фашизм и высказывающих симпатии Гитлеру» {486} 486 Иванов В. А. Миссия ордена. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х — 40-х гг. (на материалах Северо-Запада РСФСР). СПб., 1997. С. 99. .

Конечно, трудно доверять материалам НКВД относительно существования в СССР «фашистских организаций», особенно после 1933 г. Как правило, подобные дела попросту фабриковались. Так, в феврале 1934 г. Г.Г. Ягода направил И.В. Сталину сообщение об аресте членов «широко разветвленной фашистской организации», именующейся «Российская национальная партия», которая ставила своей конечной целью «свержение советской власти и установление в стране фашистской диктатуры». В состав руководящего «политического центра», по мнению ОГПУ, входили академики историки В.И. Вернадский и М.С. Грушевский, литературоведы Н.С. Державин, В.Н. Перетц и М.Н. Сперанский, химик Н.С. Курнаков, ряд других видных ученых. При этом, как отмечалось в сообщении, «организация была создана по прямому указанию закордонного русского фашистского центра… фашистский центр за границей, сформировавшись на базе евразийского движения, включил в себя панславистские элементы и был тесно связан с французскими интервенционистскими кругами», и лишь с 1932 г. «в связи с усилением фашизма в Германии и затем прихода к власти Гитлера организация ориентировалась на фашистскую Германию» {487} 487 Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 -декабрь 1936. М., 2003. С. 489–490. . Очевидно, что не только сама организация и ее «политический центр» были изобретены ОГПУ, но и о фашистской идеологии как таковой авторы документа имели довольно приблизительные представления.

Другим примером может служить дело «молодежной фашистской организации ГитлерЮгенд» в Москве {488} 488 См.: Общество и власть в 1930-е годы. Повествование в документах. М., 1998. С. 187–188. . Не отставали от столичных чекистов и их провинциальные коллеги: так, в Ленинграде и области только в 1935 г. было раскрыто 9 «фашистских групп», а в 1937 г. там же была ликвидирована «фашистско-террористическая организация», состоящая более чем из 50 человек во главе с «агентом гестапо». На самом деле это были члены городского общества глухонемых… {489} 489 Иванов В. А. Указ. соч. С. 104, 161.

Неоднократно «немецко-фашистские шпионы и диверсанты» фигурировали на печально знаменитых московских процессах.

Но были и другие случаи. Так, в 1934 г. в Воронеже была ликвидирована «фашистская группа» врача-хирурга И.В. Словцева. Среди 14 участников группы были преподаватели, актеры, музыканты и др. В обвинительном заключении говорилось, что «с 1931 г. собирались музыкальные вечера у Словцева по пятницам, занимались пением и музыкой… Оформление фашистской организации состоялось в 1933 г. после прихода Гитлера к власти… Словцев одобрял методы борьбы Гитлера с коммунистами как с “врагами нации”». Деятельность «группы Словцева» сводилась к тому, что ее члены слушали передачи из Германии и Чехословакии, записывали их и пересказывали знакомым. Обсуждая услышанное, они рассуждали о применении идей фашизма в Советском Союзе; один из участников группы был убежден, что «на стороне фашизма культурные люди». Участники группы были приговорены к различным (до 8 лет) срокам заключения. В 1989 г. приговор был отменен Верховным Судом РСФСР, который по материалам дела заключил, что «высказывались личные суждения без цели подрыва или ослабления, свержения Советской власти». Характерно, однако, что в полной реабилитации членам группы было отказано {490} 490 См.: Саран А. Ю. Указ. соч. С. 189–190. .

Как уже отмечалось, в начале 1930-х гг. роль главного потенциального противника перешла к Японии, а с середины 30-х годов — к фашистской Германии. Но одновременно сохранялась инерция враждебного восприятия Англии и Польши.

Например, в апреле 1935 г. некий повар Родионов обратился к докладчику со словами: «Англия и Япония хотят задушить Советский Союз. Ты, тов. докладчик, скажи т. Сталину, чтобы никогда не доверял англичанам» {491} 491 ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 49. Д. 67. Л. 64. .

Что же касается Польши, то даже в учебнике географии 1932 г. издания для школ рабочей и крестьянской молодежи в разделе «Ватиканский город» [так в документе — авт.] утверждалось, что папа римский «неустанно возносит моления о том, чтобы Бог покарал большевиков, ругает пятилетний план социалистического строительства и втихомолку принимает участие в подготовке военного нападения на СССР капиталистических, особенно католических стран (Франции и Польши)» {492} 492 Варжанский С. Л., Синицкий Л. Д. География капиталистических стран для седьмого и восьмого годов обучения ФЗС и третьего года обучения ШКМ. М., 1932. С. 127. . И в массовом сознании встречались высказывания о том, что «с Запада в свою очередь пойдет на нас Польша». Как заявил в феврале 1935 г. мастер одного из пермских военных заводов Пильщиков: «Посмотрите, что делается сейчас за границей: Германия, Польша сколачиваются в военный союз, чтобы идти войной на Восток» {493} 493 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 13. Д. 144. Л. 130. . Подобных примеров можно привести немало.

Конечно, новые реальности давали о себе знать, и в 30-е годы порой встречались рассуждения о будущей судьбе Польши в случае новой мировой войны. Так, в 1933 г. на одном из предприятий Свердловска на партийном собрании, посвященном обсуждению международного положения СССР, один из слушателей поинтересовался: «В свете сегодняшних дипломатических отношений с Германией не меняется ли роль Польши, не вынуждает ли стать буфером для СССР от германского империализма, так как в случае военных событий между Германией и СССР с первых дней объявления войны [означает] Польше свою государственную независимость безусловную потерю» [так в документе — авт.] {494} 494 Там же. Д. 404. Л. 105.

Конечно, представления о Польше отнюдь не исчерпывались военной темой. В 1920-е годы, особенно среди этнических поляков, неоднократно отмечались настроения в пользу переезда в Польшу. При этом порой встречались такие высказывания: «В Польше рабочим живется лучше, так как каждый чувствует себя свободным, а если там есть помещики, то ведь в России имеются коммунисты, такие же помещики» {495} 495 «Совершенно секретно»… Т. 3. Ч. 1. М., 2002. С. 231. . Многие граждане СССР в течение 20–30-х годов имели родственников в Польше, поддерживали с ними постоянную связь (и пострадали из-за этого в годы «ежовщины»). Тем не менее накануне войны большинством политически и социально активного населения Польша скорее воспринималась как потенциальный противник, чем союзник, бывшая часть Российской империи или соседнее, близкое по своим историко-культурным корням, славянское государство.