Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

В то же время проект Новосильцева был призван создать видимость выполнения обещаний императора, данных полякам. Его реализация позволяла бы решить вопрос о западных губерниях. Конституция распространилась бы и на поляков в Литве, уравняв их в правах с гражданами Королевства Польского. Западные губернии России получили бы самостоятельное бытие, став отдельным наместническим округом: Виленское генерал-губернаторство входило в список из двенадцати округов, на которые должна была делиться Россия. Таким образом, обещания, данные литовским полякам, не были бы нарушены. Но к Польше Литва не была бы присоединена (что успокоило бы российских патриотов), а стала бы таким же наместничеством, как и Польша.

Документальным подтверждением планов Александра I относительно Королевства Польского является проект указа, подготовленный Новосильцевым одновременно с проектом российской конституции. В нем констатировалось единство принципов конституционной хартии Российской империи и конституции, данной Королевству Польскому в 1815 г. На основании того, что «конституционные гарантии и преимущества широко дарованы всем нашим подданным в равной мере; принимая во внимание, что существование двух конституций в одной империи бесполезно и даже вредно для необходимого единства и успешности управления», Королевство Польское должно было быть формально включено в состав Российской империи. Статья 1 этого указа гласила: «Царство Польское, которое отныне будет считаться Наместничеством, присоединенным к Нашей Империи, в смысле внутреннего устройства и управления будет подчиняться постановлениям Конституционной Хартии Нашей империи и тем Статутам и специальным Указам, в коих принципы Хартии будут развиваться» 80.

Решая таким образом судьбу Королевства Польского, Александр I шел бы навстречу не только представителям либеральных кругов российского общества, мечтавшим о введении в России конституции, – он сглаживал бы недовольство собственной польской политикой. Близкий к движению декабристов С. И. Тургенев, младший брат А. И. и Н. И. Тургеневых, побывав в начале 1820 г. в Варшаве и посетив П. А. Вяземского, познакомился с проектом российской конституции. Предполагаемое решение польского вопроса удовлетворило С. И. Тургенева – горячего сторонника конституционных преобразований в России. «Проект Новосильцева о Польше кажется лучшим, какой возможен в настоящих обстоятельствах. Дело идет об установлении во всех польских провинциях и в собственно России наместничеств и представительного правления, как здесь. В результате Царство Польское станет провинцией, каковой сейчас не является. У нас будет великая империя с провинциальными собраниями представителей», – занес он в свой дневник 81.

Пример С. И. Тургенева, поделившегося услышанным в Варшаве с братьями в Петербурге и М. Ф. Орловым в Киеве, показывает, что слухи о готовящемся проекте российской конституции не могли не доходить до русского общества. В конце 1810-х – начале 1820-х гг. они оказали на его политические планы зримое влияние: стимулировали развитие либеральных идей и провоцировали собственное конституционное творчество членов тайных обществ. В это время в России создается множество тайных частных конституционных проектов. Сравнительно хорошо известны более поздние декабристские конституционные программы – конституция Н. М. Муравьева и «Русская правда» П. И. Пестеля, имевшие много вариантов. Но богат политическими исканиями был и конец 1810-х гг. – время, ознаменовавшееся конституционными инициативами самодержавия. Попытки построения планов государственных преобразований членами тайных обществ не случайно совпали с началом «конституционного эксперимента» в Королевстве Польском и подготовкой проекта Н.Н. Новосильцева. По свидетельству П. И. Пестеля, 1817-1819 гг. были временем деятельной работы над конституционными проектами в Союзе спасения и Союзе благоденствия. Именно тогда появились многие проекты конституции, «предлагаемые от разных лиц». Среди этих лиц Пестель называл М. Н. Новикова, С. И. Муравьева-Апостола, Н. М. Муравьева. Эти ранние опыты конституционного творчества не сохранились, однако несомненна их связь с обретением частью Российской империи конституционномонархического устройства. Г. В. Вернадский, в частности, указывал на развитие идей Уставной грамоты Н. Муравьевым в его конституции 82.

Правительственный конституционализм и польская конституционная практика оказали влияние на формирование взглядов многих русских общественных деятелей, вошедших в состав тайных обществ декабристской эпохи или близких декабристскому движению. Непосредственное наблюдение за политической жизнью Королевства Польского и участие в работе над Уставной грамотой способствовали складыванию либеральных, конституционно-монархических идеалов П. А. Вяземского. С правительственным либерализмом и польской политикой Александра I была связана идейная эволюция декабристов Н. И. Тургенева и М. Ф. Орлова. Захвачен идеями политического либерализма был С. И. Тургенев. Посетив в Варшаве залы заседаний Сената и Посольской избы, он увидел в польском опыте пример для России: «Зачем бы не начать такими же собраниями в России? Жители всякого наместничества собирались бы особо, хлопотали бы о своих делах и посылали бы в Петербург одного из своих представителей, выбранного купно сенаторами и нижнею камерою. Собрание сих вторичных представителей составило бы настоящий Государственный совет, которому вначале позволено было бы только рассуждать. Не лучшее ли это было бы средство предупредить то раздробление Российской империи, для единства коей многие считают деспотизм необходимым? […] Русский государь был бы силен в Константинополе, Варшаве, Або, Митаве, как в самой Москве» 83.

Итак, возникновение конституционного Королевства Польского воздействовало на русское общество в двух направлениях. Оно явилось стимулом для развития одновременно национально-патриотических и конституционных идей. При этом они порой смешивались – как в идеологии декабризма, – причем польская политика Александра I играла роль катализатора и патриотической, и конституционно-правовой составляющих этой идеологии.

Конституционные замыслы Александра I относительно России не были реализованы. После 1820 г., одновременно с отходом от либерального курса в Королевстве Польском, император отходит и от либеральных внутриполитических планов. Не последнюю роль в этой перемене сыграла конституционная практика в Польше. Приближенный к императору в последние годы И. И. Дибич свидетельствовал, что побудительными причинами для отказа Александра I от проекта введения конституции в России послужили не только внутриполитические трудности, но и то, что «в Варшаве представители народные позволили себе слишком много вольности» 84. Быстрое формирование либеральной оппозиции в Королевстве Польском, ее острый конфликт с правительством по поводу свободы печати, в котором выразилось не только развитие либерального политического сознания и принципов парламентаризма, но и сопротивление польских патриотических кругов русской власти, продемонстрировали всю несовместимость конституционного и самодержавного принципов. Однако мысли о проведении в жизнь российской конституции не покидали Александра I до самой смерти.