А.-Н. Розенберг - Париж: любовь, вино, короли и… дьявол

Ольга понимала, что карьеру в балете ей уже не сделать, и надо думать об устройстве семейного очага. Когда «Русский балет» отправился в Латинскую Америку, Ольга решила остаться. Выбор между трудной жизнью рядовой балерины и браком со знаменитым и преуспевающим живописцем был сделан.

Вернувшись во Францию, они поселились в маленьком доме в парижском пригороде Монруж. Именно в Монруже он написал знаменитый «Портрет Ольги в кресле», который сейчас выставлен в парижском музее Пикассо.

12 июля 1918 года в мэрии 7-го парижского округа прошла церемония бракосочетания Пабло Пикассо и Ольги Хохловой. Оттуда они отправились в русский собор Александра Невского на улице Дарю, где состоялось венчание. Среди гостей и свидетелей были Дягилев, Аполлинер, Кокто, Гертруда Стайн, Матисс.

Пикассо был убежден, что женится на всю жизнь, и поэтому в его брачный контракт вошла статья о том, что их имущество — общее. В случае развода это подразумевало его раздел поровну, включая все картины.

После свадьбы молодожены перебрались в большую квартиру в самом центре Парижа на улице Ля Боэси, неподалеку от галереи, где он выставлялся. Ольга была прирожденной хозяйкой и принялась обставлять квартиру, руководствуясь своим вкусом.

Даже разбогатев, художник сохранил простые вкусы. Он ничего не имел против того, чтобы Ольга покупала себе дорогие наряды, но сам предпочитал ходить в одном и том лее костюме. Деньги он тратил на приобретение каких-то экзотических вещей, которые возбуждали его воображение, и щедро помогал неимущим собратьям. Его жена, напротив, стремилась к жизни светской. Ей нравились обеды в дорогих ресторанах, приемы, балы, которые устраивала парижская знать. Ольге даже удалось на какое-то время отдалить от художника его богемных друзей.

Постепенно необузданная натура Пикассо приходила в противоречие с той светско-снобистской жизнью, которую ему приходилось вести. Художник стремился оставаться полностью свободным человеком и был готов во имя этого пожертвовать всем остальным.

4 февраля 1921 года у них родился сын Поль (Пауло). В 40 лет Пикассо впервые стал отцом.

Это событие взволновало его, неожиданно для самого себя наполнило гордостью. Он делал бесконечные рисунки своего сына и жены, помечая на них не только день, но и час. Все они выполнены в неоклассическом стиле, а женщины в его изображении напоминают олимпийские божества.

Ольга надеялась, что рождение сына укрепит их семью, — она чувствовала, как муж постепенно отдаляется от нее, возвращается в свой мир, куда она не имела доступа. У нее не сложились отношения с большинством друзей Пикассо, кроме Аполлинера, который после тяжелого ранения на фронте скончался в ноябре 1918 года.

Ольга время от времени устраивала сцены ревности без каких бы то ни было на то оснований. Пикассо устал и с каждым днем все больше и больше тяготился узами брака. Вскоре он встретил семнадцатилетнюю Мари-Терез Вальтер, и Ольга была забыта.

«Каждый раз, когда я меняю женщину, — говорил Пикассо, — я должен сжечь ту, что была последней. Таким образом я от них избавляюсь. Они уже не будут находиться вокруг меня и усложнять мне жизнь. Это, возможно, еще и вернет мою молодость. Убивая женщину, уничтожают прошлое, которое она собой олицетворяет». Художник любил повторять, что жизнь продлевают только работа и женщины.

Ненависть к Ольге Пикассо стал вымещать в живописи. В серии картин, посвященных корриде, он изображал ее то в виде лошади, то старой мегеры. Объясняя впоследствии причины их разрыва, художник скажет: «Она слишком много от меня хотела… Это был наихудший период в моей жизни». После очередной особо тягостной семейной сцены в июле 1935 года Ольга вместе с сыном покинула их дом на улице Ля Боэси. Вскоре с помощью адвокатов поделили имущество, но с юридической точки зрения развода не было, и Ольга официально до самой своей кончины оставалась женой Пикассо.

Последние годы жизни в полном одиночестве Ольга провела в Канне. 11 февраля 1955 года она умерла от рака в городской больнице. На похороны пришли только ее сын и несколько друзей. Когда умер сам Пикассо, внучка Ольги — Марина — получила право взять себе на память одну из картин. Она выбрала ту, где совсем молодой изображена ее бабушка — балерина Ольга Хохлова.

Намного позже, в 1960-х, Париж принял другого российского танцовщика — Рудольфа Нуреева.

Рудольф Нуреев появился на свет в поезде, который шел на Дальний Восток. Случилось это 17 марта 1938 года. Его мать Фарида была домохозяйкой, отец, Хамет Нуреев, — политруком Советской Армии. В семье уже было три дочки. Рудольф особенно дружил с младшей, Розой. Он даже завещал ей свой дом в Монте-Карло, но в последний момент разругался с ней и переписал завещание, дав тем самым повод для судебной тяжбы по поводу своего наследства.

Детство и юность Нуреева прошли в Уфе. С семи лет мальчик занимался в кружках народного танца, с одиннадцати брал уроки у А. Удальцовой, бывшей солистки Дягилевского балета. В 16 лет его зачислили в труппу Уфимского оперного театра, а через год послали на стажировку в Ленинград.

В руки опытных педагогов училища Вагановой он попал с опозданием. «В Ленинграде ему наконец-то серьезно поставили ноги в первую позицию, — считал Барышников. — Это очень поздно для классического танцовщика. Он отчаянно пытался догнать сверстников. Каждый день весь день — танец. Проблемы с техникой его бесили. В середине репетиции он мог разреветься и убежать. Но потом, часов в десять вчера, возвращался в класс и в одиночестве работал над движением до тех пор, пока его не осваивал». Он брал уроки музыки, ходил по театрам и музеям, коллекционировал пластинки, изучал западную хореографию по иностранным журналам.

По советским меркам, Нуреев был очень благополучным артистом: в 20 лет он окончил училище и был сразу же зачислен солистом в Кировский театр, много гастролировал. Жил он у своего учителя Александра Ивановича Пушкина, жена которого, Ксения Юргенсон, в прошлом балерина Кировского, была для Нуреева чем-то вроде ангела-хранителя. После 26 лет эмиграции, уже при Горбачеве, Нуреев приехал в СССР, чтобы проститься с умирающей матерью и увидеть горячо любимого учителя.

Попросить убежища Нуреева заставили череда мелких, но невыносимых унижений, завистники в театре, постоянный страх стать невыездным.

В Париже, куда он приехал с театром на гастроли в 1961 году, Нуреев был занят лишь в одном балете, да и то в последнем акте, в эпизодической роли. Но публика шла смотреть именно на него, и каждое выступление сопровождалось овацией. У него тотчас появилось множество друзей. Как человек недисциплинированный, он сутками пропадал неизвестно где. Его решили наказать. В аэропорту за несколько минут до отлета труппы в Лондон, где должна была пройти вторая часть гастролей, Нурееву вручили билет в Москву и велели отправляться домой.