Михаил Колесов - От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции

Еще одной важной составляющей в характере латиноамериканской революции является аграрный вопрос. Революционные программы, как правило, содержат положения о передаче земли в собственность тем, кто ее обрабатывает наряду орудиями обработки.

Достойно уважения то, как прописаны в «Записках» те страницы, на которых идет речь о том, каким образом возможна революция, и каковы формы ее развития? Здесь подобраны наиболее впечатляющие рассуждения Э. Че Гевары из книги «Партизанская война». Согласно Че Геваре опыт кубинской революции в форме партизанской войны — есть далеко не уникальное явление. Напротив, из этого опыта можно извлечь, как минимум, три урока, которые носят континентальный характер. Прежде всего, опытно подтвержден тезис, что вооруженный народ может победить в войне против регулярной армии; дальше — революцию следует не ждать, а приближать; и, наконец, в слаборазвитых странах партизанскую войну, главным образом, следует вести в сельской местности.

Читатель найдет для себя немало интересного и познавательного в отношении сущности партизанской войны, ее стратегии и тактики, различных деталей подробностей партизанской жизни.

Революционное мировоззрение латиноамериканцев сильно идеализировано и бесконечно романтизировано. Еще отец латиноамериканских революционеров Боливар, мечтая о грядущем, писал: «Я вижу нашу Родину на троне Свободы со скипетром Справедливости, увенчанную Славой и представляющую старому миру величие нового». Аргентинский президент Д. Сармьенто, усматривая в США образец для подражания, заявлял: «Наше дело — догнать Соединенные Штаты. Станем единой Америкой, подобно тому, как море едино с океаном». Пламенный революционер Сандино в безудержном порыве вещал: «Если обстоятельства против нас, мы будем против обстоятельств, если Бог против нас, мы будем против Бога».

Революционер, согласно латиноамериканской традиции, должен быть беззаветно преданным делу революции, готовым умереть за свободу не задумываясь, в своем сердце он должен иметь непоколебимую уверенность в торжестве святого дела, которому посвящена вся жизнь.

В «Записках» особо обращается внимание на субъективные факторы революции. Быть революционером — значит не дожидаться благоприятных условий для свершения революции (когда объективные предпосылки ее налицо); его задача создавать условия, благоприятствующие революции. Общий национальный кризис «не падает с неба», его нужно готовить, ускорять. Че Гевара вообще не признавал «недозрелой» ситуации, а исходил из того, что либо начинать немедленно, либо ситуация дойдет до того, что «перезреет». Ему казалось, что промедление в революционном выступлении приведет к реформистской альтернативе. Нужно действовать быстро, чего бы это ни стоило, иначе в Латинской Америке установиться относительная стабильность «зависимого капитализма».

Революционная романтика поддерживает свой высокий градус во многом благодаря молодости революционеров. Так, Че Гевара считал, что предельный возраст для революционера — 40 лет, а наилучший 20–25. Молодежь есть топливо революции. Может быть, главный порок молодости заключается в том, что она не боится разрушать. Молодые люди, зачастую, согласны рисковать своей собственной жизнью, а уж чужой не дорожат и подавно.

Вместе с тем, было бы преувеличением полагать, что трезвые взгляды и рациональные подходы напрочь отсутствуют в латиноамериканском революционном движении. Боливар, мудрый Боливар предупреждал: «Мало уметь сказать «нет» тирании, нужно уметь обращаться со свободой. Если испорченный народ добьется свободы, он очень скоро опять ее потеряет, ибо напрасны старания убедить его в том, что господство законов гораздо сильнее, чем господство тиранов».

Возвращаясь к идеализму и романтизму, думается уместно вспомнить поговорку, что пессимистом является не кто иной, как разочаровавшийся интеллигент. Чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться! В Латиноамериканском революционном опыте немало примеров глубокого разочарования, отчаяния и безысходности, как результат крушения великих надежд. В концентрированном виде эту проблему сформулировал все тот же Симон Боливар накануне своей смерти: «Я пожертвовал собственным здоровьем и благополучием для того, чтобы завоевать свободу и счастье для моей родины. Я сделал для нее все, что мог, но не добился цели».

Всякая революция немыслима без своих вдохновителей и организаторов, латиноамериканская — не исключение. Революцию нельзя понять глубоко и всесторонне, не предполагая рассмотрения такой темы, как революционные вожди. Компетентность и профессионализм автора «Записок» обнаруживается, помимо прочего, и в том, что он предоставил читателю громадный материал по данному предмету.

Для подлинных лидеров личная судьба перестает быть судьбой обычного человека, она приобретает метафизический, сакральный смысл. Такие люди перестают чувствовать себя обычными людьми, они начинают осознавать себя историческими личностями и ощущать свое мессианское предназначение. Ф. Кастро был готов признать любой приговор суда, заявив судебному заседанию, что это не имеет никакого значения. Для Фиделя было важно то, что в решающий момент его жизни на его стороне была историческая правда. («История меня оправдает»).

Революционный вождь зачастую имеет дело не только с простым народом, но и с людьми, характеризующимися отвагой, мужеством и смелостью. Следовательно, произвести на них впечатление, обрести авторитет можно при том условии, чтобы как минимум не выглядеть в их глазах менее отважным, мужественным и смелым. Далеко не все кубинские предводители повстанцев были знакомы с изречением Дантона: «Смелость, смелость и еще раз смелость», но они руководствовались этим принципом, приняв его на вооружение самостоятельно.

Значительную плеяду латиноамериканских революционных вождей, таких как С. Боливар, А. Сандино, Ф. Кастро, Э. Че Гевара, К. Сьенфуэгос, О. Торрихос, У. Чавес и многих других объединяют такие выдающиеся качества как развитое чувство справедливости, обостренное понимание долга, высокий интеллект, искренность намерений и, безусловно, повышенное честолюбие.

В повседневной жизни тщеславие рассматривается как нравственный порок и недостаток воспитания, но для политического лидера и предводителя восстания это одно из наиболее ценных качеств. «Честолюбие лежит в основе характера почти каждого крупного исторического деятеля; эгоизм — это та пружина, движущая сила, которая приводит в действие все великие деяния». Пусть не смущают читателя эти слова Сармьенто: исторических деятелей надобно судить историческими мерками, а не так, как судят обычных людей, на том простом основании, что обычный человек занят прежде всего личными проблемами, а политический деятель вовлечен в круг проблем, носящих общий характер.