Владимир Кованов - Хирургия без чудес: Очерки, воспоминания

Доктор А. С. Таубер, посетивший в Англии клинику Дж. Листера, обратил внимание на грязное состояние палат, запачканное гноем белье: «Больных приносят из палат в операционную и кладут на операционный стол в их носильном белье, укрытыми одеялами, которые редко моются и еще труднее дезинфицируются. Сам Листер во время операции не снимает своего фартука и не засучивает рукавов рубахи, вследствие этого у него на белье остаются кровяные и гнойные пятна, и, тем не менее, Листер в такой далеко не безупречной одежде отправляется после операции в палаты клиники, где исследует вновь прибывших больных» [10] А. С. Таубер. Современные школы хирургии в главнейших государствах Европы. Кн. 1. Спб., 1889, с. 66. . И далее: «Во время операций, произведенных под парами карболового распылителя, с лица оператора пот градом лился и нередко крупные капли пота попадали в рану оперируемого» [11] Там же. . При этом Дж. Листер самым тщательным образом обеззараживал рану или операционное поле. Он так твердо был убежден, что от строгой дезинфекции зависит весь успех лечения, что перевязки ран производил только сам, не доверяя помощникам.

Распространение антисептического метода способствовало открытию большинства болезнетворных бактерий. Во второй половине XIX века обнаруживаются одна за другой бактерии раневой инфекции: возбудители сибирской язвы (1876), стафилококки (1884), палочка столбняка (1885).

В 1920‑х годах, будучи студентом III курса, я своими глазами видел, к каким страшным разрушениям органов и тканей приводили эти враги человека. Возбудителей гнойной инфекции оказалось много, и каждый из них вел себя по–разному. Один вызывал развитие абсцесса или флегмоны, другой — рожистое воспаление, третий — газовую гангрену. Чтобы определить, чем же отличаются эти микробы один от другого, мы наносили материал, взятый из раны, на предметное стекло, делали мазки, высушивали их, прогревали над пламенем горелки, а затем окрашивали метиленовой синькой. Через пять–шесть минут краску смывали и вновь высушивали мазок. Теперь можно было рассматривать предметное стекло с помощью иммерсионной системы под микроскопом. Какая же это была интересная картина! Вот если бы ее мог видеть великий Пирогов! Я уверен, он почувствовал бы себя самым счастливым человеком на земле.

На практических занятиях по микробиологии нас познакомили с многообразными формами бактерий — шаровидными, палочковидными, прямыми, изогнутыми или похожими на запятую. Оказалось, что в природе существует больше всего бактерий, имеющих вид палочек. Наиболее распространенный микроб, обитающий в толстом кишечнике человека, так и называется — кишечная палочка. Их несметное число — два–три миллиарда в одном грамме испражнений человека. Имеются и патогенные микробы, похожие по форме на кишечную палочку, например возбудители дизентерии, брюшного тифа и паратифа. Возбудители столбняка и газовой гангрены тоже имеют форму палочки.

Нередко в препаратах встречаются шаровидные бактерии— кокки. Они могут быть собраны в гроздья, наподобие виноградных, и тогда называются стафилококками. Их можно обнаружить в гнойной ране, они–то и служат часто причиной гнойно–воспалительного процесса. Бактерии, располагающиеся в виде нитки бус — стрептококки — в одних случаях вызывают рожистое воспаление, в других — ангину, в третьих — заболевание внутренних оболочек сердца — эндокардит. Наличие сдвоенных кокков — диплококков различных видов обуславливает развитие таких болезней, как менингит, воспаление легких, гонорея.

Когда организм ослаблен и резко понижена его сопротивляемость, патогенные микробы, попавшие через раневую поверхность, могут вызвать тяжелые недуги. Если же организм сильный, закаленный, имеет устойчивый иммунитет, то эти же микробы могут и не оказать заметного действия на организм, они останутся в латентном (дремлющем) состоянии.

Некоторые бактерии образуют споры — круглой или овальной формы, располагающиеся на периферии (как бактерии столбняка) или в центре клетки (возбудители сибирской язвы). Преобразование бацилл в спору — особая стадия развития микроба. Спора, обособляясь от остальной части клетки, обычно «одевается» в оболочку, чрезвычайно устойчивую к воздействию высокой и низкой температуры, а также различных антисептиков. Она остается живой даже после кипячения и замораживания до температуры жидкого азота. Поэтому патогенные микробы, образующие споры, представляют особенно большую опасность для жизни человека. Они могут случайно попасть в рану, например из почвы, и вызвать тяжелое заболевание.

Применение антисептики в середине прошлого века явилось, несомненно, крупным шагом в борьбе с гнойной инфекцией. Разработанная Дж. Листером система безгнилостного лечения ран получила широкое распространение среди врачей и открыла большие возможности для дальнейшего развития хирургии.

Однако новое с трудом пробивало себе дорогу. Английские ученые, например, долго оставались инертными к этому методу лечения и оказывали сопротивление введению его в госпитальную практику. Видный хирург Дж. Симпсон, пользовавшийся в стране большой популярностью, резко выступал против антисептического способа лечения. Не признавал его и известный немецкий хирург Т. Бильрот.

В отличие от зарубежных русские хирурги поняли все преимущества противогнилостного метода и начали вводить его в городских и сельских лечебных учреждениях, а также применяли в войсках при лечении огнестрельных ран, осложненных гнойной инфекцией. Первым в России воспринял учение Н. И. Пирогова и Дж. Листера о противогнилостном методе лечения ран профессор Медико–хирургической академии П. П. Пелехин. Результаты своих наблюдений он опубликовал в 1868 году в статье «Успех новых идей в хирургии при лечении ран, сложных переломов и гнойных накоплений». Под влиянием П. П. Пелехина антисептический метод быстро начал распространяться в России. В 70‑х годах активно начали вводить антисептику: в Петербурге — Н. В. Склифосовский и К. К. Рейер, в Москве — С. И. Костарев, в Казани — Л. Л. Левшин и Н. И. Студенский, в Харькове — В. Ф. Грубе.

Из сказанного видно, насколько богатой достижениями в биологии, естествознании и медицине, особенно в микробиологии и хирургии, была эпоха 60–70‑х годов XIX века и как активно русские ученые, и в частности хирурги внедряли в практику новые передовые методы. «Этот метод (антисептический. — В. /С.), — писал В. И. Разумовский, — представлял как бы поворотный пункт в России от старой хирургии к новой» [12] «Врачебное дело», 1927, № 2, с. 82. .

Будучи учеником и последователем Н. И. Пирогова, Н. В. Склифосовский, как никто из хирургов того времени, оценил по существу все преимущества антисептики и с присущей ему последовательностью начал внедрять ее в практику. Он не ограничился применением карболовой кислоты, а смело заменил ее йодоформом и 0,1-процентным раствором сулемы, как только убедился в преимуществе этих средств. Большой авторитет Н. В. Склифосовского и его влиятельность, несомненно, способствовали успешному внедрению нового метода лечения в России. Свою речь как почетного председателя Пироговского съезда врачей (1885) он посвятил антисептике.