Владимир Кованов - Хирургия без чудес: Очерки, воспоминания

Вслед за разработкой методов хирургического лечения заболеваний легких (вплоть до удаления отдельных их долей при тяжелых поражениях) Н. Н. Бурденко увлекся одной из труднейших патофизиологических проблем — травматическим шоком. Он привлек к ней многих специалистов, как теоретиков, так и практиков, подготовивших необходимые рекомендации по предупреждению и лечению травматического шока. Они и легли в основу тактики хирургов, применявшейся при тяжелых огнестрельных ранениях в годы Великой Отечественной войны.

Н. Н. Бурденко был, пожалуй, одним из первых советских ученых, много сделавших для внедрения новейших достижений медицинской науки в практику. Будучи председателем Ученого совета Наркомздрава СССР, он и сам подавал пример того, как нужно осуществлять наиболее эффективные методы и средства лечения. Его отличало умение обобщать научные исследования, глубоко и всесторонне анализировать их, смело выдвигать новые идеи, которые он активно претворял в жизнь.

Его интересы в медицинской науке были многообразны. Подчас трудно определить, какому вопросу он уделял больше внимания: травматическому шоку, опытам по переливанию крови или лечению гнойной инфекции ран.

Как ученый–клиницист и экспериментатор, он отличался высокой требовательностью к себе, добросовестностью и невероятным трудолюбием. Изучение вопросов хирургии проводилось им комплексно с учетом данных физиологии, патофизиологии, микробиологии, биохимии и невропатологии. Он был беспощаден и строг к себе и не менее взыскателен к своим ученикам и сотрудникам.

Пожалуй, одной из самых больших заслуг ученого явилась организация нейрохирургической помощи в стране и создание в Москве крупнейшего специализированного центра. Можно сказать, что лечение заболеваний головного и спинного мозга оставалось белым пятном в хирургии до тех пор, пока в этом не принял деятельное участие Н. Н. Бурденко. Он ясно видел, какие трудности стоят на пути. Достаточно сказать, что хирургические вмешательства на головном мозге, особенно в задних его отделах, в 75–80 случаях из 100 заканчивались смертельным исходом. Н. Н. Бурденко достиг невиданных успехов в совершенствовании техники операций на мозге. Кроме того, он привлек к научной разработке этой проблемы широкий круг специалистов — Б. Г. Егорова, А. А. Арендта, М. Ю. Раппопорта, Л. А. Корейшу, А. И. Арутюнова и др. Это позволило не только улучшить диагностику заболеваний центральной нервной системы, но и осуществлять в нужных объемах оперативные вмешательства, создавая такие условия, при которых больные после тяжелых операций поправлялись.

Как никто другой, он умел подбирать людей, определять, на что каждый из них способен, какое дело можно поручить одному и какое другому. В невропатологе С. Г. Ахундове он открыл талантливого диагноста, тонко разбиравшегося в самых сложных заболеваниях головного мозга. В молодом тогда хирурге А. И. Арутюнове увидел задатки блестящего нейрохирурга и поэтому часто ставил его на операции, «натаскивал» в технике. В А. Ф. Лепукалне ценил не столько хирурга, сколько экспериментатора, эрудированного ученого, и часто обращался к нему за советом.

В факультетской хирургической клинике, которой заведовал Н. Н. Бурденко, в предвоенные годы интенсивно велась научно–исследовательская работа по актуальнейшим вопросам хирургии. В частности, разрабатывались методы эффективного лечения ожогов, язвенной болезни и черепно–мозговых заболеваний; апробировались новые антисептические растворы и сульфамидные препараты для лечения ран. Перед каждым из ассистентов ставилась определенная задача. Имевшие опыт в лечении гнойных ран разрабатывали новые средства борьбы с инфекцией. А. А. Бусалов, например, дал исчерпывающее заключение по применению аммиачных растворов солей серебра.

М. А. Бубнов и А. Ф. Лепукалн занимались термическими ожогами, И. М. Попавян —гнойными заболеваниями легких, доцент И. С. Жоров работал над обезболиванием при операциях, проверяя действие различных анестезирующих средств. Пишущему эти строки, тогда ассистенту клиники Н. Н. Бурденко, было поручено наблюдать за действием бактериофагов на патогенные микробы.

Ближайшим помощником Н. Н. Бурденко в то время был профессор В. В. Леденко, который участвовал в осуществлении новых операций при хирургических заболеваниях головного и спинного мозга. Исследования проводились небольшими группами, состоящими из врачей, лаборантов и студентов. Экспериментальная часть базировалась в Центральной научно–исследовательской лаборатории. Полученные материалы тщательно анализировали и сверяли. После многократной проверки действия того или иного препарата его начинали применять для лечения больных.

Не легко было заниматься со студентами, вести амбулаторный прием, оперировать больных и одновременно ставить опыты! Оперировал Н. Н. Бурденко много и в самых различных областях. Но операции на головном мозге делал как никто другой. Это был неподражаемый художник, тонкий ювелир, оперировавший не просто хорошо или отлично, но еще изящно, красиво, виртуозно. Разумеется, каждая операция стоила ему огромной затраты физических и духовных сил.

Потребовались десятилетия упорного труда целого ряда «первопроходцев», чтобы доказать перспективность хирургического метода лечения тяжелых форм заболевания головного и спинного мозга.

Нас, сотрудников Н. Н. Бурденко, восхищала его работоспособность. Обычно он простаивал за операционным столом много часов подряд. Только иногда садился на круглый вертящийся стул, чтобы передохнуть, собраться с мыслями или посоветоваться с кем–нибудь из врачей. Разговаривал он мало, изредка бросал отрывистые фразы наркотизатору и без слов протягивал руку: операционная сестра должна была знать, какой инструмент нужно ему дать. Ошибки не прощались ни сестре, ни ассистентам. В такие минуты в их адрес могли быть сказаны самые неприятные слова. Бывало, что после разноса в операционной кто–нибудь из аспирантов или ординаторов собирался уходить из клиники… но затем обида проходила, и он оставался.

Н. Н. Бурденко не щадил ни себя, ни других. Пока не был обследован больной и не поставлен окончательный диагноз, он не успокаивался, много раз заходил в палату, приглашал на консультацию других специалистов, советовался с ними и принимал все меры, чтобы полностью выяснить характер заболевания. Пульс жизни клиники был напряженным. Это чувствовали и мы, ассистенты, и студенты, которые не только участвовали в операциях, но и помогали выхаживать тяжелобольных в послеоперационном периоде. Те же, кто хотел стать хирургами, дежурили и ночью.

Интересы больного были превыше всего. Если кто-либо не сделал того, что нужно, по незнанию, Н. Н. Бурденко готов был простить, но горе тому, кто проявил забывчивость, нерадивость или лень. Такому в клинике было не место. Не любил Н. Н. Бурденко и людей льстивых, желающих втереться в доверие, передающих сплетни, наговоры, не занимающихся делом.