Владимир Кованов - Хирургия без чудес: Очерки, воспоминания

Ученик Н. Н. Бурденко профессор А. Ф. Лепукалн прочитал этот доклад, ставший самым замечательным событием съезда.

«С открытием антибиотиков, — говорилось, в частности, в докладе, — человек еще раз подчинил природу своей власти. Но и в этой области изучения антибиотиков предстоит еще много работы». Эти слова явились как бы завещанием выдающегося хирурга и ученого нашего времени.

После съезда Н. Н. Бурденко написал на клочке бумаги: «Этот доклад моя лебединая песня; до следующего съезда я не доживу».

11 ноября 1946 года его не стало…

Советское правительство приняло специальное постановление об увековечении памяти Н. Н. Бурденко. Были учреждены стипендии его имени. Установлены бюсты и открыты мемориальные доски.

В Москве на углу улицы Фадеева в строго–величественном здании находится ордена Трудового Красного Знамени Институт нейрохирургии, который носит его имя. И это не случайно, так как он не только организовал этот крупнейший и уникальный научно–исследовательский центр, но и положил начало развитию и становлению нейрохирургии как самостоятельной дисциплины. Имя Н. Н. Бурденко присвоено также одному из ведущих научных и лечебных учреждений Военно–медицинского управления — Главному госпиталю в Лефортово.

Эти два учреждения, носящие его имя, как бы символизируют основные направления деятельности Н. Н. Бурденко, который отдал свой талант, знания и опыт развитию медицинской науки, и в первую очередь нейрохирургии и военно–полевой хирургии.

На родине Н. Н. Бурденко в Пензе его имя носит областная больница, в которой он работал в молодые годы. При больнице открыт дом–музей, часто посещаемый земляками великого хирурга и многочисленными гостями.

Основоположники военно–полевой хирургии в нашей стране Н. Н. Пирогов, Н. В. Склифосовский, Н. Н. Бурденко своими трудами и практической деятельностью внесли огромный вклад в развитие оперативной хирургии. Продолжая их дело, современные хирурги разрабатывают новые модели операций, осуществляют реконструкцию одних органов и замену других взятыми от человека или приготовленными из биологических и синтетических материалов. Этому способствует научно–технический прогресс, в результате которого появляются приборы, аппараты, лекарственные средства, дающие возможность врачам успешно лечить различные формы заболеваний.

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Этот день круто изменил жизнь миллионов советских граждан. Война приобрела всенародный характер.

Осенью 1941 года я прибыл в Казань и был назначен ведущим хирургом эвакогоспиталя, расположенного на Ершовом поле. Он находился в здании ветеринарного техникума, неподалеку от учебных корпусов ветеринарной академии.

Меня сразу же предупредили, что, кроме своей основной работы, придется оказывать помощь молодым врачам из соседних госпиталей. Из–за острой нехватки военно–медицинских кадров на хирургические должности нередко назначались врачи, у которых не было достаточного опыта. И действительно, не успел я ознакомиться с контингентом больных, как ко мне обратились с просьбой прооперировать несколько тяжелораненых в подшефных госпиталях. Тогда я уже имел основательную подготовку и мог проводить различные по сложности хирургические вмешательства.

Работать приходилось очень много. Часто случалось, что все дни недели были операционными. Едва успевал окончить операции в одном госпитале, как у дверей уже стояла бричка — надо ехать в другой. И так день за днем, в операционной или перевязочной.

Вскоре я настолько устал, что понял: нужно принимать какие–то меры. Главный хирург эвакогоспиталя Казани профессор А. В. Вишневский посоветовал не делать все самому, а учить других, больше доверять врачам, проявляющим склонность к хирургии. Эго был действительно единственный выход.

Долгими осенними вечерами мы пили крепкий чай, заботливо приготовленный старшей операционной сестрой К. И. Чуркиной, и вели разговор о войне, о тяжелой обстановке на фронте и о том, как лучше лечить инфицированные раны. А. В. Вишневский щедро делился своим опытом и знаниями. Например, надо ли часто перевязывать раненых или нет? Этот вопрос был далеко не простым, каким представлялся мне поначалу.

А. В. Вишневский.

Как и многие тогда, я считал, что чем чаще делать перевязки, тем скорее очистится и заживет рана. А. В. Вишневский постепенно убедил меня в обратном — он считал, что делать перевязки надо как можно реже, что создание покоя для раны — один из моментов учета нервного фактора. Менять повязки нужно только при бурной, тяжелой инфекции. Во всех других случаях хорошо обработанная рана должна пять–шесть дней оставаться под защитой масляно–бальзамической повязки. Наряду с бактерицидным свойством она оказывает слабое раздражающее действие на рецепторы тканей и способствует ускорению регенерации.

Как часто потом я вспоминал добрым словом эти ценнейшие советы!

А. В. Вишневский обладал острым и проницательным умом, способностью концентрировать внимание и волю на решении какой–либо важной проблемы медицины. И размышления и сама деятельность — кипучая, безустанная— все было крупно, объемно, масштабно.

Применяя разработанный им метод местной анестезии, А. В. Вишневский уже в начале своей врачебной деятельности приобрел славу отличного хирурга, имеющего самый низкий процент смертности и осложнений. Он учил максимально бережно относиться к тканям. Его «тугая инфильтрация тканей» изменила и технику хирургических вмешательств, которая стала более щадящей и, что особенно важно, анатомичной. Главные же преимущества заключались в простоте выполнения, доступности и надежности обезболивающего действия.

Долгие годы шла дискуссия о достоинствах и недостатках анестезии по А. В. Вишневскому, пока жизнь не сказала своего решающего слова. Его метод местного обезболивания при операциях и лечении воспалительных процессов прочно вошел в хирургическую практику и позволил успешно справиться с обработкой огромного числа раненых во время Великой Отечественной войны.

Мне посчастливилось: в трудные дни, когда в госпиталь поступало много раненых с тяжелыми осложнениями, нередко рядом со мной был А. В. Вишневский, учивший, как нужно оперировать и как лечить раны. Сам он оперировал отлично и хорошо умел «читать» патологический процесс. Его способ блокады нервных стволов и сплетений способствовал в одних случаях быстрейшему прекращению воспалительного процесса, в других — обрывал его развитие в самом начале.