Николай Руднев - Командир легендарного крейсера

— По-вашему ничего особенного не случилось, господин флигель-адъютант? А прокламации? А газеты? А митинги? А отказ отправляться в Кронштадт? Это же бунт, настоящий бунт! Разве вам не известно, как они встретили контр-адмирала Барташевнча?

Руднев стоял собранный, решительный.

— Прокламациями весь Петербург наводнен,— сказал он.

— Так с чем же вы ко мне пришли?—крикнул Николай Николаевич. И, обращаясь к своему адъютанту. приказал: — Распорядитесь немедленно очистить казармы 14-го экипажа!

Адъютант направился к двери. Руднев понял, что ему терять больше нечего. Он уже не сдерживал себя и начал резко отвечать наседавшему на него великому князю.

— Всех этих мерзавцев перестрелять как бешеных собак!—кричал Николай Николаевич.

— Но ведь нельзя же расстрелять всю Россию! — парировал бледный от гнева Руднев.

— Так вот вы как изволите рассуждать? Недаром меня предупреждали о вас! — вытирая платком красное лицо, зло бросил князь.— Вы свободны!

Руднев четко повернулся и вышел, провожаемый недоумевающими взглядами великокняжеской свиты. Он направился домой. Его беспокоила мысль о возможности ареста н хотелось скорее повидать своих и отдать последние распоряжения.

В экипаже уже орудовали гвардейские части. В настежь открытые ворота небольшими группами выводили понурых матросов, грубо толкая их прикладами, тот-мае же окружали с винтовками наперевес и шашками наголо и вели к пристани.

Руднев остановился, наблюдая это зрелище. Сердце его обливалось кровью. Многие матросы вышли раздетые. Им даже не дали возможности надеть бушлаты.

Дома его встретила взволнованная жена. Руднев сообщил ей о событиях в экипаже, о своем бурном свидании с Николаем Николаевичем.

— Сейчас не время для упреков,— сказал он.— Возьми себя в руки. С минуты на минуту меня могут арестовать, поэтому я хочу высказать несколько пожеланий...

К его удивлению жена успокоилась и. вытирая украдкой глаза, слушала, как распродать лишние вещи, добиваться пенсии на детей. Руднев посоветовал переехать жить к родственникам в Любань или Тулу.

5

Участник этих событий, бывший матрос крейсера «Варяг», а потом 14-го флотского экипажа Василий Иванович Крутиков, проживающий ныне в деревне Ольховке Рязанской области, в письме автору этой кнкгн писал:

«24 ноября, в три часа утра, Руднев получил срочное распоряжение немедленно выступить со своим экипажем в Кронштадт, где в это время начались революционные волнения. Приказ предлагал экипажу в 4 часа быть в Кронштадте, однако, революционно настроенные матросы категорически отказались выступить... Уговаривать экипаж выступить в Кронштадт приехал контр-адмирал из морского штаба (фамилию его не пом. ню). Экипаж отказался от выступления н остался на месте, в Петербурге. Ночью казармы, в которых мы помещались, стали окружать пехотные части. Как тогда говорили, нас окружили тринадцать тысяч войск, а нас было в экипаже 500 человек. Руднев в это время был в экипаже, но никаких мер к выступлению экипажа не принимал, матросов не уговаривал, также не принимал мер к усмирению экипажа... Всех нас арестовали, из казармы повели под конвоем, погрузили на баржи н отправили в Кронштадт. Все наши вещи остались в Петербурге. нам их не разрешили взять. Руднев тут же ушел в отставку, через несколько диен приехал к нам прощаться отставным контр-адмиралом. Прощался он с нами, когда мы были под арестом, и с тех пор я его больше не видел. В казармах, где нас поместили в Кронштадте, с утра стали вставлять решетки, а потом-пошло следствие»...

Матросы экипажа, в том числе и В. И. Крутяков. разумеется, нс могли знать всех подробностей. Сам Руднев не собирался выходить в отставку, он не представлял себе жизни пне морской службы. В свои пятьдесят лет он был полон сил для большой творческой деятельности. Но после беседы с великим князем оставаться нг-службе было уже невозможно. Приказ об увольнении Руднева последовал уже на третий день. Под видом отставки его, по существу, изгнали из флота.

Приказ об увольнении гласил: «В дополнение к высочайшему приказу, отданному по флоту в 28-й день ноября 1905 года, производится в контр-адмиралы командир 14-го флотского экипажа и эскадренного броненосца «Андрей Первозванный», флигель-адъютант, капитан 1-го ранга Руднев 1-й с увольнением в отставку с мундиром и пенсией по положению. Морской министр вице-адмирал Бирилев».

Таким образом, вместо ареста последовала отставка, имевшая лаже почетную видимость: с производством я чин контр-адмирала. На самом деле правительство не решилось предпринять репрессивные меры, учитывая огромную популярность Руднева не только в России, но и за границей. Но в то же время ему назначили минимальную пенсию, запретили посещать без ведома морского штаба корабли и флотские части.

Матросам были вынесены сравнительно мягкие приговоры. хотя следствие и суд были обставлены с большой строгостью. Главная причина умеренных приговоров заключалась в том, что правительство струсило* перед всеобщей забастовкой петербургских рабочих, организованной большевиками в защиту матросов в ноябре под лозунгом: «Долой полевые суды!» Правительство извлекло урок из 9 Января, решив несколько притупить остроту террора, чтобы затем перейти к массовой расправе.

Тяжело отразилась отставка на Рудневе. Она положила конец его тридцатидвухлетней безукоризненной* службе в русском флоте. Он готов был на любую должность, лишь бы не расставаться с морем, но его прогрессивные убеждения стали несовместимы с царским» порядками. Пришлось перенести и размолвку с женой. Она. горячась, говорила:

— Видите ли. герой Чемульпо вздумал состязаться с императором! Как мог ты решиться на это!

Экипаж Руднев сдал в течение двух дней. На этот раз командование тщательно подбирало кандидатуру командира. Выбор пал на верного царедворца, капитана 1-го ранга барона фон Ферзена.

На следующий день после сдачи дел Руднев уехал в Кронштадт, чтобы проститься со своими матросами. Вернувшись, он направился в Либаву. где находилась другая часть экипажа, переведенная из Кронштадта.

Для этой поездки Руднев не стал спрашивать разрешения Бнрилева; слишком сильно было чувство оскорбленного самолюбия, чтобы унижаться перед надменным самодуром.

Руднев обошел всех матросов, никого не пропуская, хотя они были на положении заключенных. Трогательные минуты пережили матросы и их бывший командир...