Борис Ершов - Тверские ратоборцы

О жизни Дмитрия Григорьевича Винокурова можно писать книгу. Выздоровев, он продолжал воевать, видел Жукова, Рокоссовского, служил в Польше, получил высшее образование, работал в НИИ-2 МО, видел Гагарина и других космонавтов, был научным сотрудником в «пятёрке» (КФ МНИИПА, затем НИИИТ). Везде Винокуров показал себя работящим, грамотным, с офицерской закваской сотрудником.

С супругой Валентиной Александровной познакомились на фронте, прожили долгую дружную жизнь, сейчас растут внуки. Ветеран в истинном высоком смысле этого слова.

«Во время войны я несколько раз видел и даже сопровождал по переднему краю маршала Жукова и будущего маршала Рокоссовского. Обычно офицеры моего уровня (капитаны и майоры) стремились не попадаться на глаза такому большому начальству. «Держись подальше от начальства» — этой сентенции бравого солдата любой армии придерживались и офицеры. Но если сравнить этих двух полководцев, то можно сказать, что маршала Жукова больше боялись, а маршала Рокоссовского больше любили. И мои симпатии всегда были на стороне Рокоссовского, особенно когда он был министром обороны Польской Народной Республики.

Выполняя функции офицера связи штаба армии со штабом фронта, мне как-то пришлось визировать карту замысла командующего армией у командования фронтом. К начальнику штаба фронта я попал сразу после приезда с аэродрома. К командующему Жукову — через пять минут после прихода в блиндаж. А к члену Военного Совета фронта Булганину — только на следующий день. Меня поразило различное количество обслуживающего персонала у этих трёх военачальников: у начштаба фронта генерала Соколовского в приёмной сидел один адъютант, у Жукова — адъютант и ординарец, а у Булганина сидело человек пять политработников высокого ранга, две телефонистки, личный повар, официант с подносом, волновавшийся, что остынут паровые котлетки, изготовленные специально для члена Военного Совета. Из разговора в приёмной я узнал, что Булганин не ест жареных котлет.

Дом, срубленный сапёрами при блиндаже Булганина, был в два раза больше, чем у Жукова. При доме была внутренняя охрана, чего не было у Жукова и Рокоссовского.

Процедура визирования документа у Жукова была такой. Я входил в приёмную и говорил адъютанту, что у меня пакет серии «К» (что означало «вручить лично»). Он заходил к Жукову и докладывал, что прибыл офицер связи из 33-й армии с пакетом. Адъютант выходил и вводил меня либо сразу, либо через несколько минут. Перед тем, как впустить меня к командующему, адъютант срезал печать на пакете и отрезал край пакета, чтобы адресат не тратил время на распечатку. Когда я входил и представлялся, маршал, ничего не говоря, сидя протягивал руку за пакетом. Разворачивал полученную карту, смотрел на неё, делал несколько пометок на своей большой рабочей карте и отдавал карту мне обратно. На это тратилось несколько минут. Я в это время молча стоял перед столом в ожидании возможных вопросов по сути привезённой схемы. По возвращении карты я обычно спрашивал: «Разрешите идти?» В ответ — кивок головы, реже — слово «Идите». Вот и весь диалог капитана с командующим фронтом.

Маршала Рокоссовского я тоже встречал во время войны. Большинство офицеров, которых я знал и во время войны и после неё, искренне уважали Рокоссовского и как военачальника, и как человека. Когда маршал Рокоссовский был министром обороны ПНР, я в те времена служил советником в Генштабе Войска Польского. Могу утверждать, что польские офицеры очень уважали своего «маршалка». Как-то в разговоре с польским офицером — бывшим адъютантом маршала, я услышал следующее. Рокоссовский, уезжая в Советский Союз в 1956 г. после известных событий в Польше, прощаясь с ним, сказал: «Вся моя беда заключается в том, что в Польше я — русский, а в России — поляк». Польские офицеры очень сожалели об отъезде их маршала в СССР, причиной которого было неприятие польским цивильным обществом польского маршала «русского происхождения».

Упомяну о детали, характеризующей личность маршала. При отъезде из Польши в СССР все своё личное имущество маршал раздарил людям, обслуживавшим его как министра ПНР. Даже картины. Ничего не взял, кроме своей любви к Польше».

Жил в Твери ветеран Великой Отечественной войны с необычной для тверича фамилией: Николай Никитович Лянь-Кунь. О его военном прошлом наш рассказ на фоне краткого рассказа о жизни немецкого фельдмаршала, приходившего к нам с мечом.

В 1916 году молодой выпускник Пекинского университета Лянь-Кунь поехал искать счастья в Россию. Никто нынче в семье не помнит, почему отец Николая Никитовича принял русское имя Никита Иванович, из каких русских корней оно досталось.

Познакомился Никита Иванович Лянь-Кунь с русской девушкой, полюбили друг друга, поженились. Грянула революция, гражданская война — связь с родным Китаем оказалась прерванной.

Всё у них было: и холод, и неустроенность, и страхи. Преодолеть их помогала любовь да сочувствие многочисленных соотечественников. В одной Москве в начале 1920-х годов жило более 300 тысяч китайцев.

...А в это время в побеждённой Германии служит в рейхсвере молодой выпускник военной академии Эрих Левински фон Манштейн, будущая знаменитость гитлеровского Вермахта.

В 1922 году отца Николая как грамотного «восточного пролетария» пригласили в формировавшуюся академию им. Фрунзе, на восточный факультет, преобразованный впоследствии в высшую разведшколу Генштаба РККА. Там Никита Иванович Лянь-Кунь и прослужил всю свою жизнь до кончины в 1947 году в возрасте 65 лет.

Длительная добросовестная работа в разведшколе принесла отцу заслуженное уважение и внимание многих его слушателей, среди которых были ставшие знаменитыми Родион Малиновский, Александр Василевский, Василий Чуйков, Иосип Броз Тито и другие видные военачальники.

Как достоверную легенду, в семье помнят такой факт: однажды кинорежиссёр Эйзенштейн пригласил Никиту Ивановича на съёмки фильма «Александр Невский» сыграть роль... ханского посла. И он сыграл: достаточно вспомнить начало фильма, где по растерзанной русской земле несут паланкин, в котором восседает надменный ордынец с лицом чистокровного китайца Лянь-Куня, имевшего категорию, соответствующую ныне генеральскому званию, а также учёные степени и звания.