Анатолий Елкин - Арбатская повесть

2. Городысский объясняет, что полузаряды, вынутые из орудий, не убирались из-за спешки. Таким образом, важнейшее мероприятие по регламенту, обеспечивающее безопасность корабля, нарушалось и приносилось в жертву третьестепенным делам: переодеванию команды, приему провизии и т. п. Это как нельзя лучше характеризует беспечность, небрежность и неграмотность офицерского состава, чем отличались главным образом старшие офицеры царского флота.

3. В рассуждениях обоих, уцелевших после гибели «Императрицы Марии» офицеров совершенно исключается и обходится возможность вражеской диверсии путем установки накануне взрывного механизма замедленного действия немецким диверсантом, находившимся в числе многочисленных рабочих и техников, работавших днем на корабле. Наличие взрывных механизмов подтверждается еще и тем, что взрывы происходили в разных частях корабля.

4. Позорный факт — командный состав первым покинул корабль во главе с командиром, нарушившим традицию, когда командир покидает последним гибнущий корабль или погибает вместе с ним. Городысский и Штюрмер ни словом не обмолвились о том, какие меры были приняты командованием для спасения команды, когда гибель корабля была уже неизбежной. Поспешил покинуть корабль и адмирал Колчак…»

Да-а!.. Как говорится, с такими «свидетельскими показаниями» не соскучишься.

Но, так или иначе, все больше фактов, мнений и данных вводилось в орбиту поиска. Тем больше можно было надеяться на конечный его успех.

В жизни человека бывают мгновения, когда, казалось бы, полузабытое, покрытое мощным пеплом времени вдруг вспыхивает ярким, обжигающим огнем, освещающим по-новому все вокруг.

Так случилось с теми свидетелями и участниками трагедии на «Марии», которые дожили до наших дней.

Предпринимая публикацию материалов о гибели линкора, я менее всего предполагал, что на нее откликнутся непосредственные участники событий: слишком много лет прошло с того памятного трагического октября 1916 года. Сколько войн, мятежей, нашествий пронеслось по нашей земле! Сколько сгорело в огне гражданской и Отечественной! И уж менее всего я предполагал, что события, представляющие, казалось, ныне интерес чисто исторический, вдруг так остро, болезненно-напряженно отзовутся в душе народной сейчас, в семидесятые годы XX века.

Письма, которые стали приходить ко мне десятками, нельзя было читать без волнения.

В. А. Агеев,бывший радист буксирного катера «Черномор»:

«…«Императрицу Марию», еще недостроенную, первую вывели в море и ввели в строй действующих судов. Из Николаева по Бугу и лиману до моря «Марию» вели буксиры, в том числе и «Черномор». Был июнь месяц 1915 года. «Мария» вышла в море и произвела ходовые испытания и артиллерийские стрельбы. Стрельбы проходили между Очаковом и Одессой. Во время стрельбы катер «Черномор» находился с противоположной стороны в нескольких кабельтовых. При выстрелах «Черномор» воздухом бросало, как щепку…

В ночь с 6 на 7 октября 1916 года буксирный катер «Черномор» стоял в Южной бухте, в получасовой готовности. На буксире шла обычная жизнь: побудка, зарядка, уборка и т. д. Вдруг сильный взрыв в Северной бухте потряс воздух. Тут же «Черномор» получил по телефону распоряжение следовать в Северную бухту к дредноуту «Мария».

«Черномор» подошел к «Марии» правым бортом. Мы наблюдали ужасную картину: борт и носовая палуба были разворочены. Из глубины корабля валил густой дым вместе с пламенем. Периодически из глубины через 2—3 минуты вырывались взрывы. Все было в огне. На палубе лежали трупы обожженных, искалеченных людей, были среди них живые, которые просили, молили о помощи.

На «Черноморе» пустили в ход все противопожарные средства, но они были ничтожны против разбушевавшейся стихии. «Черномора» осыпало осколками раскаленного железа, «Черномору» грозила опасность. Он отошел и зашел с кормы левого борта. Тут мы увидели то, чего описать невозможно: команда искала спасения, сбежалась на корму, люди, охваченные ужасом, кричали, просили о помощи, некоторые молились. Бросаться за борт не разрешали, у борта стоял старший офицер с револьвером в руке, угрожая расстрелом тем, кто посмеет прыгать. Все-таки некоторые прыгали. Кто умел плавать и был крепкий, тот некоторое время держался на воде, кто был слаб, вода его сковывала, и он тут же шел ко дну.

Сюда прибыло много катеров, шлюпки вылавливали людей из воды и отвозили на линкор «Императрица Екатерина Великая», который стоял недалеко. Многих возили в госпиталь.

Командир корабля «Императрица Екатерина Великая» кап. 1-го ранга Терентьев опасался, как бы от детонации не произошел взрыв на его корабле, и отошел от «Императрицы Марии».

Командир «Марии» Кузнецов, учитывая, что вблизи находится Сухарная балка, где в погребах хранятся огромные запасы снаряжения, боялся, что от детонации могут взорваться эти склады, и распорядился затопить корабль. Были открыты кингстоны правого борта. Вода хлынула внутрь корабля, и корабль начал медленно, а потом все быстрее крениться на правый борт. Люди, находящиеся на палубе, — а их было около тысячи — посыпались за борт. У корабля за бортом висела противоминная сетка, она, как невод, накрыла людей и утащила под воду вместе с кораблем.

Когда «Мария» оказалась килем вверх, еще некоторое время держалась на поверхности воды, на нее влезли спасшиеся человек 15—20, они просили помощи. Их катера сняли.

При первом взрыве сыграли пожарную тревогу. По этой команде, согласно расписанию, многие спустились глубоко вниз корабля. Многие из них оказались заживо погребенными.

Когда «Мария» скрылась под водой, на поверхности воды появилось много нефти, в ней плавали предметы и люди, трудно было различить, где предмет, а где голова человека. Катера и шлюпки продолжали вылавливать людей.

Когда все стихло, водолазы спускались на «Марию», под водой они слышали, как в ней, в трюмах, стучали заживо погребенные моряки.

От штабного корабля «Георгий Победоносец» отвалил катер командующего флотом Колчака, на нем стояли офицеры в накинутых на плечи шинелях, в том числе и Колчак. Колчак беспрерывно кружил вокруг места катастрофы и нервно курил.

Тот, кто задумал эту диверсию, знал, что, согласно распорядку, на корабле в 6 часов 30 минут вся команда корабля собирается на корме в церковной палубе на молитву. Значит, на носу остается минимальное количество людей. Первый взрыв был рассчитан на 6 часов 30 минут. Но первый взрыв произошел в 6 часов 28 минут, как раз в то время, когда команда проходила на корму, и многие слышали шипение внизу и запах горелого. Потом последовал взрыв…»