Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Расширяя этот контекст, «Вертинские анналы» при этом теснее связывают «группы участников» отношений, зафиксированных Петергофским кладом, с рассматриваемым историческим событием: среди sveones 838-839 гг. находились люди, этносоциально близкие авторам рунических граффити, если не Убби, то равноценные ему норманны. Сходный именослов возникает спустя примерно столетие, когда в 912 г. при константинопольском дворе представляются киевские варяги: «Мы отъ рода Рускаго, Карлы, Инегелдъ, Фарлофъ, Веремудъ, Рулавъ, Гуды, Руалдъ, Карнъ, Фрелавъ, Руаръ, Актеву, Труанъ, Лидулъ, Фостъ, Стемидъ иже послани отъ Олга, великого князя Рускаго». Вводная формула этого представления по-латыни звучала бы, вероятно: «Nos gentis sumusrussorum…», почти дословно соответствуя «eos gentis esse sueonum» «Вертинских анналов» и свидетельствуя о почти столетней устойчивости понятий, объединявших начальную «русь» в 838-912 гг.

Прояснить эту систему понятий и отношений, видимо, помогают нумизматические данные первого периода денежного обращения в Восточной Европе. А. В. Фомин обратил в свое время внимание на то обстоятельство, что дирхемы «африканского чекана», выпущенные в западной части Халифата монетными дворами ал-Ифрикии, ал-Абба- сиидудги, Велилы и составляющие, в частности, большую часть монет Петергофского клада, в целом преобладали в восточно-европейских кладах «первого периода обращения», составляя в них 43,7% монетной массы (против 10,4% в Закавказье и 2,27% в зарубежных странах Европы).

На этом основании выделены два пути начального поступления арабского серебра в Восточную Европу и Скандинавию. Первый поток, с преобладанием дирхемов азиатской чеканки, двигался из Ирана через Каспийское море на Волгу. Второй, начинавшийся в западной части Халифата, поступал сначала в Сирию и страны Закавказья, пограничные с Византией (Мельникова, Никитин, Фомин 1984: 38-41).

Картографирование позволяет разделить дальнейшее движение этого монетного потока между двумя восточноевропейскими магистралями. Серия ранних кладов (Хитровка, 811 г., Сарское городище, 814г., Угодичи, 813г. — указаны даты «младшей» монеты) лежит в Волго-Окском междуречье на водных путях, связывающих Волжский путь с выходами на Балтику, по которым могло поступить к берегам Финского залива и серебро Петергофского клада (805 г.). Путь этого движения, очевидно, из Волжского бассейна выходил на р. Волхов, где отмечен кладами Холопьего городка (811 г.), Вылеги (807 г.), Княщины (809 г.) и Старой Ладоги (786 г.. одна из наиболее ранних находок серебра «первого периода обращения»).

Однако сюда же, на Волхов, ведет и другая цепочка кладов, тяготеющих к Днепровско-Волховскому Пути из Варяг в Греки. Клады этой серии обнаружены в западной части Хазарского каганата (то есть там, где могли быть нанесены и хазарские тюркские руны, и, попутно—греческая надпись Петергофского клада) и довольно рано выходят к бассейну Среднего Поднепровья. Это такие монетные комплексы, как Петровское (805 г.), Цимлянское (807 г.), Кривянская (806 г.), вдоль границы Хазарии по Дону, строго говоря, синхронные Петергофскому кладу на противоположной окраине Восточной Европы. Следующим десятилетием датируются младшие монеты кладов Днепровского Левобережья: Завалишино (810 г.), Новотроицкое (819 г.), Нижняя Сыроватка (813 г.), Кремлевское (812 г.), Нижние Новоселки (814 г.).

Серия монетных находок указывает на дальнейшее движение «серебряного потока» к Балтике с Днепра по Неманскому пути (Андрощук, Зоценко 2002: 11). Собственно на Днепре зарыты были клады, относящиеся, видимо, к концу «первого периода»: Могилев (814/15 г.), Яриловичи (821 г.), Литвиновичи (824 г.); топохронологически они словно продолжают «трассу», намеченную кладом из Новотроицкого (819 г.), — стоит отметить, одного из значимых и полностью исследованных памятников славянской роменско-боршевской культуры, которую автор этого исследования И. И. Ляпушкин соотносил со «славянами накануне образования Древнерусского государства (VIII — первая половина IX вв.)» (Ляпушкин 1958, 1966). Среди характерных находок Новотроицкого городища — ранние типы пяти — и семилучевых височных колец; такое же пятилучевое кольцо было найдено при раскопках И. И. Ляпушкина в Гнездовском поселении на Днепре в составе комплекса ремесленной мастерской ранней части поселения, относимой безусловно к IX в. (Ляпушкин 1968).

Трасса раннего арабского серебра «на Днепр» в конце первой трети IX в. вряд ли носит случайный характер: показательно, что и собственно на Волге единственный синхронный клад появляется в это время в пределах Волжской Булгарии (Эльмед, 821 г.), словно сигнализируя о некоторой «перестройке» торгово-денежных коммуникаций и включении в них новых партнеров и сил. Клады Верхнего Подвинья — Набатово (815/16 г.), Глазуново (822/23 г.), близ Витебска (833/34 г.), близ Богушевска (822/23 г.), в Добрино ( 841/42 г.), Кислая (837/38 г. со скандинавским «полубрактеатом Хедебю» 825 г.), как и серия находок вещей скандинавского происхождения (прежде всего, ременных гарнитур, но также и фибул) в памятниках «культуры смоленских длинных курганов» VIII—IX вв., приводят к выводу, что на Волховско-Днепровской магистрали «начальный этап формирования “пути из варяг в греки” следует относить ко 2-й пол. VIII — 1 -й пол. IX вв.» (Нефедов 2002: 104-106). Петергофский клад в этом контексте указывает на достаточно раннее включение скандинавов в процессы, захватившие и глубинные земли славянского Поднепровья и Верхнего Подвинья.

Безусловно, даты кладов по младшей монете не следует рассматривать как четкий хронологический индикатор тех или иных исторических событий. Но и отмахнуться от проступающей за этими датами «тенденции» тоже нельзя. Петергофский клад, как и Петровский в Предкавказье, маркирует «канун» некоторых событий, развернувшихся в масштабе всей Восточной Европы от Кавказа до Финского залива.

События эти следует связать в первую очередь с постройкой хазарской крепости Саркел на Дону, непосредственно на трассе сухопутной дороги из Хазарского каганата в Среднее Поднепровье, в Киев (Артамонов 1962). В 834 г. византийский спафарокандидат Петрона Каматир, по поручению басилевса Феофила II, начинает строительство, по «заказу» хазарского кагана, первоклассной по тем временам пограничной крепости, обращенной в земли восточнославянских племен Среднего Поднепровья, тех самых, о «хазарской дани» с которых сообщает ПВЛ под 859 годом.

Посольство «росов» 838-839 гг., как и принятие их правителем титула «хакан», можно связать именно с появлением новой хазарской крепости и попыткою изменить складывающиеся византийско-хазаро-русские отношения в пользу «каганата росов» (Славяне и скандинавы 1986). В отечественной литературе давно уже обосновано предположение о том, что инициатором посольства, первым правителем Руси, скрытым за титулом «хакан», был летописный Дир, согласно ПВЛ — киевский князь, возможно отмеченный в «Золотых лугах» ал-Масуди как «первый из славянских царей» (Лебедев 1985: 196; 1994: 146-152).