Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

В Западной Европе с пристальным вниманием следили за Русским государством. «Перечитывая твой тщательный труд о Московии, Иовий, я начал верить в иные миры Демокрита», – пишет один автор по поводу труда Павла Иовия Новокомского о Московском государстве начала XVI в. В этих характерных словах замечаем удивление образованных иностранцев, внезапно увидевших на востоке Европы большое государство со своеобразной вековой культурой, с которой они не были знакомы до того времени. [1039]Московское государство все больше привлекает к себе внимание, и уже в начале XVII в. француз де Ту посвящает ему особые страницы в своей всемирной истории.

При посредстве Русского государства ученые Западной Европы знакомятся с севером Европы и странами Сибири и Средней Азии. Герберштейн прямо говорит, что он свои сведения заимствовал из русского дорожника, «хотя в нем, по—видимому, и есть нечто баснословное и едва вероятное». [1040]

Несомненно, московский дорожник был источником, в некоторых случаях не вполне достоверным. Зато сведения Герберштейна о татарах, особенно о Казанском ханстве, отличаются всеми признаками доброкачественности. Во всяком случае, и Герберштейн, и Меховский писали о странах Поволжья и Сибири на основании русских сведений. Таким образом, круг европейских географических сведений о странах Северной Азии расширялся при посредстве русских материалов. И в этом отношении России принадлежит почетное место в истории географических знаний о земном шаре.

Что касается южнославянских стран, то для них русская, в основном московская, культура получила в XVI в. особое значение. Если в XIV–XV вв. болгарские и сербские образованные люди приезжали на Русь и привозили с собой старинные культурные навыки южнославянских стран, то в XVI в. мы уже встречаемся с новым явлением – мощным культурным влиянием, которое распространяется по славянским землям из России. Книги, церковная утварь, иконы, денежная помощь поступали в Сербию и Болгарию с севера. Мощное Русское государство, единственное «православное» славянское государство, властвующее над большей частью Восточной Европы, является для порабощенных греков, сербов и болгар залогом их будущей независимости. «Дядо Иван», как прозвали в Болгарии далекую Россию, призван освободить покоренных славян от ненавистного турецкого ига. И волею событий, как мы знаем, это пророчество оправдалось.

Еще большую и непосредственную культурную роль русский народ играет на Востоке. Нам не для чего закрывать глаза на тяжелое угнетение, которое русское завоевание на первых порах несло народам Поволжья и Сибири. Ужасен был гнет царизма. Но нельзя забывать и того, что пустынные пространства Поволжья, Северного Кавказа и Сибири были заново заселены русскими и приобщены к культуре. Завоеванные Казань и Астрахань сделались городами, куда проникла европейская культура, и записки Дженкинсона о его путешествии в Среднюю Азию ярко показывают, что для европейцев граница цивилизованного мира кончалась вместе с границами Русского государства.

Сделавшись столицей могущественного государства, Москва стала притягательным центром не только для России, но и для соседних братских народов – Украины и Белоруссии. Это новое значение Москвы особенно ярко выявляется в событиях, связанных с началом московского книгопечатания. В настоящее время все яснее становится, что искусство книгопечатания пришло к нам с Юга, из Венеции или Сербии, а вовсе не из Германии. [1041]Теперь ясно, что и знаменитый первопечатный Апостол отнюдь не является первопечатным, что ему предшествовали так называемые безвыходные издания, выпущенные московской типографией без выходных данных, т. е. без обозначения, где и когда их печатали. [1042]Однако первые московские печатные книги не были простым подражанием каким—либо западноевропейским образцам: они сразу получили свой особый отпечаток. В этом отношении наиболее замечателен первопечатный Апостол. Он набран шрифтом московских рукописей XVI в., имеет киноварные буквы этих рукописей, но украшен заставками так называемого фряжского стиля, по—видимому, заимствованными с Запада Эффектная внешность его послужила образцом для дальнейших печатных книг, выпускаемых в Москве. Таким образом, Апостол необыкновенно ярко отразил в своей внешности типичные особенности московской культуры с ее разнообразными иноземными связями и умением перерабатывать иноземные новшества во что—то свое, русское, новое и замечательное.

Книгопечатание, начатое в Москве стараниями Ивана Грозного и митрополита Макария, нашло дальнейшее развитие за рубежом. Пресловутое бегство первопечатников Ивана Федорова и Петра Мстиславца в Литву далеко не было простым бегством. Иначе мы не могли бы понять ту легкость, с какой типографские шрифты оказались за границей, в Заблудове, и как туда попал именно царский экземпляр «первопечатного» Апостола. [1043]Это можно было сделать только с согласия самого Ивана IV в те годы, когда литовские паны вели переговоры с Иваном IV и серьезно думали о его кандидатуре на польский трон.

Известен дальнейший путь первопечатников: Петр Мстиславец обосновался в Вильно, Иван Федоров переехал во Львов и там положил начало украинскому книгопечатанию. Замечательнее всего то, что и на чужбине до конца своих дней Иван Федоров с гордостью называл себя «москвитином». Таким образом, начало украинского книгопечатания ведет нас к Москве, уже занявшей почетное место культурного центра братских народов России, Украины и Белоруссии.

Это большое культурное значение Москвы ярко выступает и в области литературы. Здесь Москве принадлежит исключительное место, так как лучшие памятники века неразрывно связаны с Москвой, которая использует культурное наследие древних городов – Киева и Новгорода. Так появляется грандиозный двенадцатитомный труд – «Четьи—Минеи» митрополита Макария. Они ставят своей задачей собрать воедино весь житийный материал, который накопила Русская земля к середине XVI в. «По первоначальной идее это должен был быть сборник сказаний о всех святых, чтимых на Руси; но теперь Макарий соединил эту идею с еще более грандиозной идеей – выражения всего духовного богатства русского народа». [1044]

Грандиозный труд, каким были «Четьи—Минеи» митрополита Макария, обнаруживает основное направление московских культурных кругов, стремившихся создать памятники, отражающие величие Русской земли. Подобную же цель преследует «Степенная книга» – в сущности, первый исторический русский труд, в котором вся русская история изложена с определенных позиций прославления рода московских князей, создателей Русского государства с его центром в Москве. Наконец, величайшее по размаху культурное предприятие Грозного – лицевые летописные своды – преследуют ту же цель: дать связную историю Русской земли с древнейших времен, иллюстрировав ее большим числом миниатюр. Величественные литературные предприятия эпохи Грозного не могли бы быть выполнены, если бы в Москве не существовали постоянные кадры переписчиков, художников и просто образованных людей, способных принять участие в создании больших литературных произведений эпохи. Все, что написано и создано было в других русских городах XVI в., отступает на второй план по сравнению с Москвой. И даже «Четьи—Минеи» Макария доходят до нас в двух изданиях: Успенском и Софийском, т. е. московском и новгородском.