Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

Новым и крупным явлением было возникновение в Москве особой библиотеки греческих книг, инициатива создания которой принадлежала патриарху Никону. Эти книги легли в основу замечательного собрания греческих рукописей бывшей Патриаршей библиотеки (ныне Государственного исторического музея) в Москве. [1059]Крепкие старинные связи с православным Востоком позволили в сравнительно короткое время сосредоточить в Москве первоклассное собрание греческих рукописей, в основном церковного содержания.

Общая жажда образования, связанного с изучением культурных богатств старого времени, столь характерная для второй половины XVII в., нашла выход в создании первого высшего учебного заведения в России – Славяно—греко—латинской академии. Почва для создания этой академии была подготовлена общим развитием русской культуры, но академия не случайно возникла именно в Москве, где имелся постоянный состав квалифицированных людей.

Глубина и всесторонний охват культурными навыками и интересами московского населения в XVII в. доказываются и многочисленными записями на рукописях и печатных книгах, сделанными рукой московских посадских людей и духовенства. Московский посадский люд – все эти серебреники, кожевники, сапожники и другие ремесленники, записи которых мы встречаем на книгах XVII в., – интересовался и переписывал самые различные произведения как церковного, так и светского содержания. Поэтому и в литературных произведениях XVII в. постоянно упоминается Москва. В повести об Ерше Ершовиче судьи спрашивают про обвиняемого: «Знают ли его на Москве князья и бояре, дьяки и дворяне, попы и дьяконы, гости и богатые»» Свидетель отвечает: «Знают его на Москве на земском дворе… ярышки кабацкие, у которого случится одна деньга, и на ту деньгу купит ершев много, половину съедят, а другую расплюют и собакам размечут». Тут необыкновенно ярко сказалась та обстановка ожесточенной классовой борьбы, борьбы народных низов против феодалов, на почве которой поднимались бурные московские восстания 1648 и 1662 гг.

В других народных повестях находим топографические указания, приуроченные к Москве (например, церковь Всех святых на Кулижках). Московской окраской отмечены и те песни, которые бакалавр Ричард Джемс записал в 1619 г., с их типичными оборотами народной поэзии, прославляющими уже не древний Киев и князя Владимира, а славный каменный град Москву («из славного града Москвы не красное солнце закатилося»). [1060]

Москва входит в народный эпос и начинает занимать в нем почетное место, и только недостаточное внимание наших исследователей к этому позднему периоду русской народной литературы не позволяет нам полностью оценить подлинное значение Москвы для развития русского фольклора.

В нашей краткой статье мы старались осветить значение Москвы в истории русской культуры допетровской поры. Значение это чрезвычайно велико. На протяжении почти четырех столетий своего существования в качестве великокняжеской столицы и «царствующего града» Москва была тем основным центром, при посредстве которого на Русь притекали новые технические навыки, шли разнообразные культурные влияния из западных, южных и восточных стран. Москва как крупнейший международный центр Восточной Европы служила посредницей в обмене культурным опытом между Западом и Востоком. Особенно велико было значение Москвы для культуры русского народа, так как Москва была ведущим и передовым русским городом в течение ряда веков. Это объясняет нам и дальнейшую судьбу Москвы в те годы, когда она сделалась «порфироносной вдовой». Московский университет, Новиков, Белинский, Герцен и Грановский говорят нам о тех глубоких культурных навыках, средоточием которых являлась Москва.

Великая Октябрьская социалистическая революция сделала Москву столицей первого социалистического государства в мире, подняла ее на небывалую высоту. И это объясняет нам ту особую горячую любовь, которую наш народ всегда питал к своей советской столице.

В годы Великой Отечественной войны эта любовь выразилась в простых и в то же время поразительных по силе словах: «Велика Россия, а отступать некуда: позади Москва». В этих словах отразилось представление о великом прошлом и еще более великом настоящем Москвы, восьмисотлетнюю годовщину которой празднует в этом году весь советский народ.

Время жизни Андрея Рублева устанавливается более или менее определенно. Он умер около 1430 года, умер «в старости велице», а такой старостью в те времена считали 70–80 лет. Следовательно, мы вправе отнести время рождения Рублева к 1360 году, а время его смерти – к 1430 году. И хотя эти даты поставлены условно, они правильно дают представление об эпохе Андрея Рублева. Он жил во второй половине XIV – первой трети XV века.

Постараемся в кратких словах очертить эпоху Андрея Рублева и после этого как бы вставить жизнь великого русского художника в рамку его времени, что, может быть, позволит сделать и какие—либо дополнительные наблюдения над его творчеством. Ведь творчество великих людей неразрывно связано с их эпохой. Можно подняться над своим временем, можно прозорливым оком предвидеть будущее и все—таки всегда оставаться сыном своей эпохи.

Андрей Рублей жил в те знаменательные годы, когда русский народ после долгих лет «злой татарщины» одержал свои первые и уже решающие победы над Золотой Ордой. Он был современником Дмитрия Донского и разгрома Мамая на Куликовом поле в 1380 году. Слава о победе на Дону, по словам современника, разнеслась далеко в чужие страны, она «шибла» (ударила) и к «ветхому» Древнему Риму, и к Константинополю, и к болгарской столице Тырнову, и к Железным воротам на Дунае, и к Кафе в Крыму. Правда, вслед за донской победой последовало разорение Москвы от войск Тохтамыша, но времена безраздельного господства татарских ханов над покоренной Русью уже явно отходили в прошлое. Таким образом, творчество Андрея Рублева развертывалось в эпоху победного движения русского народа, в эпоху его героической борьбы за независимость.

Не менее замечательными были и те сдвиги, которые происходили во внутренней жизни русского народа. Источники с трудом позволяют нам представить себе хозяйственную и политическую жизнь России того времени, но и за их скупыми и краткими показаниями мы различаем черты большого экономического подъема. Вокруг городов быстро растут села, деревни и починки. Москва времен Рублева уже окружена кольцом сел, теперь давно вошедших в черту города (Котлы, Коломенское) или давших названия городским улицам (Сущево, Воронцово поле и т. д.). История этих и многих других сел начинается с XIV века, они были современниками Андрея Рублева.