Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

Нет сомнения в том, что такая редкая надпись и заставила нехитрого поддельщика сочинить другую надпись – от имени самого Андрея Рублева, что, впрочем, не помешает некоторым авторам спорить о принадлежности этой иконы его кисти.

Когда постригся в монашество и стал жить в Андрониковом монастыре Андрей Рублев, остается неизвестным, но можно предполагать, что это произошло еще до 1405 года.

Судя по всему, Андрей Рублев и Данило иконник принадлежали к числу московских мастеров, работавших при дворе великого князя и уже прославившихся. В этом случае нелишне вспомнить о другой записи в Троицкой летописи, относящейся к росписи церкви Рождества Богородицы в Кремле (1395): «Июня в 4 день, в четверг, как обедню починают, начата бысть подписывати новая церковь каменная на Москве Рождество Святыя Богородицы, а мастеры бяху Феофан иконник Грьчин филосов да Семен Черный и ученицы их». [1074]Известие 1395 года имеет ту же форму, что и известие 1408 года, с точной датой, без указания памяти святого. Феофан назван не только иконником, но и гречином и философом. Последнее наименование указывает на особые знания Феофана как богослова, ученого человека.

Запись 1395 года об учениках Феофана Гречина и Семена Черного невольно заставляет предполагать, что в числе этих учеников мог быть и Андрей Рублев, и такое предположение не покажется смелым, не потребует даже особых доказательств. Ведь пройдет всего 10 лет, и Андрей Рублев вместе с Даниилом иконником окажется во главе иконописцев, выполняющих важнейшее поручение – роспись Владимирского собора. Важно подчеркнуть тот факт, что перед нами довольно четко выступает определенный круг людей, занятых одним и тем же делом: иконописанием и росписью церквей. К нему принадлежали такие люди, как Феофан Гречин, Семен Черный, Прохор из Городца, Андрей Рублев и др. Это великокняжеские и митрополичьи иконописцы (иконники). Возможно, последнее название не просто обозначает профессию, но и должность как бы старейшины всей дружины иконописцев. Так, иконниками последовательно названы Феофан Гречин и Даниил, друг Андрея Рублева, точно один сменяет другого.

Иконописцы были знакомы и с образованными людьми своего времени, с Епифанием Премудрым, составителем жития Сергия, с авторами «Сказания о Мамаевом побоище», как показывает вставной эпизод о встрече Дмитрия Донского в Андрониковом монастыре после победы на Куликовом поле. В этой среде появляются такие произведения, как красочное «Хождение Пимена в Царьград», написанное монахом Игнатием, повесть о Митяе – кандидате на митрополичий престол, запись о работах Феофана Гречина и пр. В этой среде при явном содействии митрополита Киприана создается обширная Троицкая летопись – общерусский летописный свод, рассказывающий об истории всей Русской земли, живописцы и писатели не замыкаются в круг только русских интересов, они живо откликаются на известия о наступлении турок на Византийскую империю и на Болгарское царство, в их среде распространяются книги, переписанные или переведенные в Константинополе, одним словом, перед нами своеобразная московская академия художеств в средние века.

Усиленная строительная деятельность в Москве выделяет конец XIV – начало XV века как время больших художественных работ. Это время связано с деятельностью великого князя Василия Дмитриевича и двух митрополитов – Киприана и Фотия. Историки искусства обычно выделяют наиболее яркие фигуры, приписывая им или их «школам» создание почти всех сохранившихся до нашего времени выдающихся икон и фресок. Между тем и летописи, и сказания говорят не только о прославленных живописцах, но и об их учениках «прочих», иногда с прибавлением «многие прочие», которые не так прославились, как знаменитости, но в сущности и создали эпоху Рублева и Феофана Гречина. Без этих неизвестных «прочих» гениальные творения Андрея Рублева и Феофана Гречина остались бы только уникумами, а не создали бы стиль.

Распространение икон школы Рублева имеет и свои географические очертания: это Москва и окружающие ее удельные города: Звенигород, Дмитров, Серпухов и др. Центром же была Москва с великокняжескими и митрополичьими «писцами», хотя это и не значит, что не существовало местных школ иконописцев.

Позднейшие переделки и дополнения многое исказили в истории русской культуры того времени. Так, Епифаний Премудрый вывел на первый план Сергия Радонежского и созданный им Троицкий монастырь. Но исследователи не обратили внимания на то, что Епифаний в своем рассказе подражал митрополиту Киприану, который таким же образом приписывает митрополиту Алексию создание монастырей: Чудова и Андроникова в Москве, Благовещенского в Нижнем Новгороде, Царево—Константиновского во Владимирской земле. Киприан подчеркивает, что Алексий всюду устраивал в монастырях общежительное житие монахов, введение которого Епифаний приписывает Сергию. Поэтому, говоря о культурном влиянии Троицкого монастыря на другие монастыри, нельзя забывать, что это влияние распространилось значительно позже, чем это изображено в житиях Сергия.

Нельзя не отметить и другой особенности в истории Троицкого монастыря, имеющей прямое отношение к нашей теме. Троицкий монастырь уже в начальный свой период оказывается связанным не только с великокняжеским двором, но и с удельными князьями: Владимиром Андреевичем, позже – с Юр ием Дмитриевичем. В их уделах строятся новые монастыри при непосредственном участии самого Сергия: Высоцкий монастырь в Серпухове, столице Владимира Андреевича, Саввино—Сторожевский монастырь в Звенигороде, стольном городе Юрия Дмитриевича, и пр.

В Звенигороде и оказались монументальные произведения, связанные со школой Рублева, что и заставляет нас на них остановиться.

Юрий Дмитриевич, брат великого князя, воздвиг в Звенигороде два каменных собора: на Городке, где находилось его местопребывание, и в Саввино—Сторожевском монастыре. Собор в Саввино—Сторожевском монастыре, по общему мнению, был сооружен до 1406 года. Это как будто вытекает из показания «Жития Саввы Сторожевского», по которому князь Юрий «повеле воздвигнути церковь каменну и добротами украсити ю» еще при жизни основателя монастыря, умершего 3 декабря 1406 года.

К сожалению, «Житие Саввы Сторожевского», написанное в XVI веке Маркелом, наполнено противоречиями, сам писатель «Жития» заявляет, что он ничего не может сказать о рождении Саввы, а только говорит о пребывании Саввы в монашестве, да и то «вкратце». По «Житию», монастырь на Дубенке был поставлен Сергием Радонежским по просьбе Дмитрия Донского после Куликовской битвы, то есть после 1380 года. Сергий исполнил просьбу великого князя, построил церковь Успения и поставил в новой обители игуменом своего ученика Савву. Позже Савва был призван в Троицкую Лавру и был там игуменом шесть лет, предположительно в 1392–1398 годах. После этого он был приглашен Юрием Дмитриевичем создать новый монастырь под Звенигородом «на Сторожех».