Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

Город был взят 26 августа «в 8 (восьмой) час дни», то есть по тогдашнему счету времени, примерно, в полдень. И видны были тогда в городе, повествует современник, печаль и рыдание, и вопль многий, и слезы, и крик неутешный, и многое стенание, и печаль горькая, и скорбь неутешимая, беда нестерпимая, нужда ужасная, горесть смертная, страх и ужас, и трепет, и дряхлость, и срам, и насмешка над христианами от татар. И был оттуда огонь, а отсюда меч; одни бежали от огня и умирали от меча, другие бежали от меча и погибали от огня; была для них четверообразная гибель: первая – от меча, вторая – от огня, третья – от воды, четвертая – быть отведенным в плен. [589]К счастью, это было первое и единственное разорение Кремля от врагов в XIV–XV веках. Новое свое разорение он увидел только через два с лишним века, в «смутное время».

Страшен был вид Москвы после разорения ее Тохтамышем. Одних трупов было погребено 10 тысяч.

Во время раскопок в Кремле на краю холма найдены были груды костей и черепов, перемешанных с землей в полном беспорядке. В некоторых местах количество черепов явно не соответствовало остальным собранным костям. «Очевидно, что такие места в свое время служили погребальными ямами, в которых в беспорядке были схоронены части разрубленных трупов». По—видимому, это те ямы, где погребались останки несчастных жертв, погибших при взятии Москвы татарами в 1382 году. [590]

Тохтамышево разорение надолго сделалось памятной датой для Москвы, [591]о нем вспоминали в течение по крайней мере двух столетий.

Изложив ход событий, которые привели к разорению Москвы, попытаемся теперь разобрать летописные известия, показывающие, как наряду с обороной города шло большое классовое движение, которое мы имеем право назвать народным восстанием.

Московское восстание 1382 года до сих пор слабо освещено в исторической литературе, хотя и является крупным событием в истории классовой борьбы XIV–XV столетий. Два абзаца, посвященные этому восстанию в «Очерках истории СССР», носят характер словарной справки. Само восстание объяснено крайне наивно: «Движение горожан было вызвано изменническими действиями феодалов, хотевших бежать из Москвы и сдать ее врагу». [592]Так повод принимается за причину. Между тем события 1382 года обнаруживают глубокую классовую подоплеку старой вражды черных людей с феодальной верхушкой.

Когда хан Тохтамыш с татарским войском подступил к Москве, черные люди организовали оборону города от татар. Они стояли на городских воротах с обнаженным оружием и бросали камни в людей, пытавшихся покинуть город в это трудное время. Эгоизм высших кругов, стремившихся покинуть город, вызвал возмущение горожан. Некоторые сказания говорят о разбоях и грабежах в городе, о разграблении городских погребов и т. д. Но даже эти сказания не могут скрыть того факта, что черные люди организовали оборону города. К ним примкнули и некоторые купцы, один из которых, Адам Суконник, уже был назван выше. Прозвище «суконник» указывает на принадлежность его к корпорации купцов, торговавших сукнами. Участие суконников в обороне города показывает, что в движении 1382 года часть купцов примкнула к «черным» людям. Однако в целом движение горожан было направлено против верхушки феодального города.

Инициатива обороны города перешла в руки «народа». А в городе Москве, читаем в Ермолинской летописи, мятеж был велик: одни хотели бежать из города, а другие сидеть в городе. И был мятеж и распря великая, и вновь народ соединился («совокупльшеся»), позвонили во все колокола и стали «суймом», а иные у ворот, другие на воротах на всех, не только выпускать не хотели из города крамольников и мятежников, но и грабили их; самого митрополита не постыдились, всем стали угрожать («но на вся огразишася»), ни бояр великих устрашились, и в воротах всех с обнаженным оружием стояли и с ворот камнем бросали, и никого из города не пускали. [593]

Даже в этом кратком сказании Ермолинской летописи подчеркивается, что народное волнение было направлено против бояр и митрополита, стремившихся покинуть город, вместо того чтобы его защищать. Люди позвонили во все колокола и сошлись «суймом», на сходку, на «сейм». [594]Картина этой необычной сходки была по—своему величественной. Колокольный звон, вооруженный народ, ставший «суймом» на площади, напоминали новгородское и псковское вече. Это слово и употребляет другое сказание о Тохтамышевом разорении: «Сътвориша вече, позвониша во все колоколы и сташа суймом народи». [595]Безличное выражение «народи» не может скрыть того факта, что во главе горожан стояли какие—то вожаки, которые выставили вооруженную стражу у городских ворот и руководили борьбой с татарами. Летописи молчат о том, что народом руководил кто—либо из московских бояр, остававшихся в городе.

Грозная опасность, нависшая над городом, разделила население Москвы на две группы. С одной стороны, это были «бояре и болшие люди», оставшиеся или задержанные в столице; по некоторым сказаниям, «добрии люди», как бы чующие свою грядущую гибель; с другой – «недобрии человецы», будто бы ходившие по дворам, выносившие из погребов «меды господьскые», напивавшиеся ими и дерзко заявлявшие о неприступности города. Мотив пьянства и дерзости недобрых людей был еще усилен в позднейших сказаниях, так что недобрые люди сделались как бы виновниками взятия города Тохтамышем. Хвастовство недобрых людей, их небрежение и пьянство – вот основные причины разорения Москвы, по этим сказаниям. Однако причины, приведшие к разорению города, были совсем иными. Именно горожанам, а не боярам и гостям принадлежит инициатива обороны города от татар. «Недобрии человеци» здраво оценивали положение, когда надеялись на каменные стены Кремля как на защиту от татар. Из града бойцы, а вне града они (татары) опасаются прихода соединившихся вместе наших князей, – говорили горожане. Когда татары приступили к городским стенам, горожане стреляли в них со стен, бросали камни, стреляли из пушек. Бой продолжался 3 дня, и нет никаких намеков на успех татар.

Татары ворвались в Кремль только обманом: «Бысть облесть князю Остею и всем гражаном сущим в осаде той». Что это была за «облесть», мы видели выше, остается только непонятным, кто убедил Остея отворить ворота города; ведь сказания молчат о недостатках провианта и воды у осажденных. Но сдача Москвы татарам станет понятной, если мы вспомним о черных людях, захвативших власть в Москве. Боязнь народного движения толкала бояр, архимандритов и больших людей, сидевших в осаде, на соглашение с Тохтамышем. Предатели дорого заплатили за предательство и были наказаны вероломством за вероломство.