Игорь Молотов - Черная дюжина. Общество смелых

В 1990–1991 годах Тальков на пике популярности. Оценив актерские данные Игоря после просмотра клипа на песню «Россия», кинорежиссер Алексей Салтыков пригласил его на главную роль в фильме «Князь Серебряный» (впоследствии переименованный в «Царь Иван Грозный»). Но после смены режиссера сценарий был изменен и стал лишь отдаленно напоминать роман Алексея Толстого, приобретя отчасти пародийный характер. Игорь не закончил своей роли, отказался ее озвучивать и на презентации фильма в августе 1991 года попросил прощения у Алексея Толстого и зрителей за то, что принял в нем участие.

Параллельно съемкам в «Князе Серебряном» Игорь Тальков работал на картине «За последней чертой», играя предводителя банды рэкетиров. Одного из рэкетиров сыграл брат Владимир Тальков. Сам Игорь хотел сыграть в этом фильме положительного героя, но ему поставили условие, что для этого он должен постричься, сбрить усы и бороду, и он отказался.

В 1990 году в «Песне года» прозвучала песня «Бывший подъесаул». Перед исполнением этой песни на одном из концертов Игорь рассказал о том, кому она посвящена: «Бывший царский офицер Филипп Миронов, георгиевский кавалер, герой Русско-японской войны, в 1917 году изменяет присяге, срывает с себя ордена, золотые погоны и кресты и идет воевать за так называемую «народную» власть».

Вскоре произошло и его знакомство с Васильевым. Второй председатель НПФ «Память» Николай Скородумов вспоминает: «В то время бойцы «Памяти» чутко реагировали на песни патриотической тематики. И однажды я услышал песню Игоря Талькова — это меня тогда так удивило, что я сразу пошел к Дмитрию Дмитриевичу.

— Дим Димыч, появился такой человек! Не знаю кто такой Тальков, но песни его нашей направленности.

— Успокойся, у нас с ним контакт уже есть, — улыбнулся Васильев.

По словам Дмитрия Дмитриевича, он очень глубокий человек сам по себе, верующий, очень хорошо знающий историю и его песни — это, безусловно, Божий дар. Васильев рассказывал, что, бывало, они проводили ночи напролет, в порох. Тальков был человек неординарный, и такого масштаба артиста я лично не видел и не вижу.

Часто Игорь приглашал бойцов «Памяти» на свои концерты. Например, я помню, был знаменитый концерт «Суд», где я как оператор должен был снимать. Правда, снять тогда ничего не удалось: в спешке я забыл подзарядить аккумулятор, за что от Васильева получил нагоняй. Бывало, он давал концерты и на наших мероприятиях, безвозмездно передавал свои записи для радиостанции «Отечество, память и ты». В общем, сказать, что Тальков не был нашим другом и соратником, — просто соврать».

Однажды Игорь летел на концерт в Тюмень со своей группой. Когда самолет попал в грозовое облако, все начали волноваться. Тогда Игорь Тальков сказал: «Не бойтесь. Пока вы со мной, вы не погибнете. Меня убьют при большом стечении народа, и убийцу не найдут». После этого происшествия была написана песня «Я вернусь».

Весной и летом 1991 года Тальков со своим музыкальным коллективом «Спасательный круг» демонстрировал на многих концертных площадках СССР авторскую концертную программу «Суд», куда вошли наиболее острые социальные песни музыканта и наиболее известные его лирические песни. По замыслу программа представляла собой суд над организаторами Октябрьской революции 1917 года и всеми последующими правителями Советского государства, которые, по мнению автора, превратили Россию в одну из самых отсталых стран планеты и сырьевую базу развитых капиталистических стран.

В апреле 1991 года музыкант посетил Липецк, где его уже встречали бойцы «Памяти». Поклонница Игоря Валентина Купавых вспоминает подробности того визита:

«Из Москвы позвонил Д. Д. Васильев, председатель НПФ «Память»:

— К вам в Липецк едет с концертами Игорь Тальков. Вы уж там окажите ему внимание. Я предупредил, что вы встретите его…

Встречающие — я, Юрий Берников и Анатолий Скоморохов — узнали Игоря сразу. Он вышел из самолета с другом позже всех, и потому было видно, как легко и свободно он идет. Лицо утомленное, грустное, можно сказать, отрешенное от суеты, как у творца. Вот он уже поравнялся с нами, и я, видимо от волнения, тихо говорю:

— Игорь, мы от Васильева… Встречаем вас, — и подала ему розы.

Надо было видеть, как он счастливо преобразился. Трижды, по-христиански, поцеловал всех нас и трепетно теплыми, серо-голубыми глазами глянул дальше… Наверное, он хотел видеть всех липецких членов «Памяти». Но мы сказали, что с остальными он увидится вечером, и пригласили его в гости.

— Друзья мои, я жду вас на концерте! До вечера!

Закрыв дверцу машины, Тальков дружески помахал нам рукой, и черное авто унесло его к Дворцу спорта «Звездный».

Не помню уж, как дождались мы концерта. Только знаю, что не раз сдували пылинки с блестящих сапог бойцы «Памяти», не раз поправляли погоны с двуглавыми орлами, не раз причесывали непослушные чубы… Каждый боец купил в церкви свечку, цветы. Я вообще люблю смотреть, с каким благоговением держат юноши цветы, совсем-совсем не так, как женщины или девушки.

На первом концерте, может помните, как парни в черной форме с кожаными портупеями через плечо дарили Игорю букеты, а многие зрители думали, что это… удачно игравшие свою роль актеры и громко аплодировали. После впечатляющего зрелищного концерта, конечно же, к певцу нельзя было пробиться. И мы передали через директора Липецкой филармонии В. Ларькова, что ждем Игоря на улице. Ларьков просьбу нашу передал (спасибо ему), но предупредил, что артист уделит нам не более 20 минут. Но слава Богу! Игорь вышел к нам, мокрый весь, как после купания в речке, и сказал:

— Поедемте сейчас в гостиницу «Липецк», а оттуда (я приведу себя в порядок) — сразу к вам. На весь вечер!

Я сказала Игорю, что ему придется поставить одному молодому большевику автограф… на партбилете. Ему это так понравилось, что он сразу преобразился, вновь стал легким, добрым, жаждущим быть с нами как бы в одной озорной, мальчишеской ватаге.

В гостинице он, видимо, рассказал о необычном автографе друзьям по концерту, брату Володе, ибо они вышли из лифта с веселыми, добрыми восклицаниями и сразу направились ко мне и Александру Данилову.

— А что, здесь этот парень с коммунистическим билетом? — спросил, улыбаясь, Игорь.

Кстати, наш дорогой большевик, купив огромный торт на угощение, застенчиво частил: «Да ну… что тут…» Немного пошутили и тронулись но улицам города на квартиру председателя Липецкого ополчения «Память» Юрия Берникова. Игорю задавали много вопросов, и он старался рассказать и себе все: о детстве, круге чтения, закулисных дельцах сцены…

— А как познакомился с Васильевым? — переспрашивает Игорь. — Дмитрий Дмитриевич, как он мне потом сам рассказал, ехал однажды по Москве в такси. День был какой-то пасмурный, конченный… Так же было и на душе: сказывалась тотальная травля «Памяти», безысходность в стране. Короче, все было, как у всех, — муторно и обманно. И вдруг таксист, скорее всего ведомый Богом, включил приемник, а там — моя «Россия»…