Игорь Молотов - Черная дюжина. Общество смелых

Городская прокуратура возбудила уголовное дело. Игорь Малахов, объявленный во всесоюзный розыск, добровольно прибыл с повинной через 10 дней. В декабре 1991 года с него было снято обвинение в умышленном убийстве. А 4 ноября Дмитрий Васильев распространил в средствах массовой информации заявление о том, что он начал собственное расследование убийства Игоря Талькова, своего близкого и верного друга. Разочаровавшись в усилиях официального следствия, Васильев сам намерен поймать убийцу, заставить его признаться и передать властям. Васильев объяснил так свое решение: официальное следствие неэффективно — главным образом потому, что пошло по заведомо ложному пути. Члены официальной следственной группы в Санкт-Петербурге косвенно подтвердили неудовлетворительную оценку, данную их работе «Памятью»: ни один из шести основных свидетелей до сих пор не допрошен. По мнению Васильева, возглавляемая им следственная группа, в которую на общественных началах входят и профессиональные криминалисты «Памяти», добилась значительно больших успехов. Во-первых, она уже установила невиновность Малахова, который в Талькова вовсе не стрелял. Во-вторых, определила день, когда было задумано убийство: 1 июня 1991 года, когда Тальков выступил с патриотическими песнями на презентации газеты «Память». И в-третьих, изобличила убийц: ими, по данным руководителя следственной группы «Памяти», были «коммунисты с демократами, что одно и то же».

Кстати надо сказать, что брат Игоря Владимир Тальков попросил прокуратуру признать Васильева законным представителем убитого, имеющим право участия в оперативных и судебных мероприятиях. Но прокуратура отвергла эти требования как противоречащие УПК РСФСР, так как представителем может быть жена убитого или его (ее) дети, родители.

После проведения экспертиз в апреле 1992 года следствие установило, не без помощи «Памяти», что последний выстрел сделал Шляфман. Однако в феврале 1992 года обвиняемый уже уехал в Израиль, с которым у России в то время не было договора об экстрадиции, и дело об убийстве было приостановлено.

Адъютант Васильева Александр Поткин (Белов) вспоминает о тех трагических событиях:

«Официально сообщили, что убийца Малахов, и сказали, что «Память» собирается его ликвидировать. Тут же он позвонил, сказал, что он не убивал и хотел бы увидеться, потом приехал с двумя авторитетными людьми, по тем временам произвели на меня большое впечатление, в кожаных плащах, у одного висел автомат под плащом. И надо было так волею судьбы случиться, я его встретил спустя 20 лет. Он сказал, что все неоднозначно. Поехала группа в Санкт-Петербург, опросили свидетелей, больше, чем Прокуратура. Пришли к выводу, что выстрелил Шляфман, который впоследствии скрылся в Израиле и так и не был выдан. Несмотря на то что с выводами «Памяти» была согласна Прокуратура, следствие начало буксовать. Направили запрос, в Израиле начали переводить, а там много томов, пока переведут, пройдет очень много времени. Потом срок давности вышел, и все. Вот такая грустная история.

Васильев очень большую ставку делал на Игоря, плюс они были очень близкими друзьями, это было видно. Он очень переживал. Тогда был сбор объявлен, когда сообщили, что Талькова убили. Ни у кого не было сомнений, что Тальков член «Памяти», наш соратник. Конечно, никаких удостоверений не было — тогда еще «Память» не была зарегистрирована. Она напоминала некую общину, формальностей не было таких сильных. Для некоторых людей они были, например, право на ношение формы, а если человек не получал право на ношение формы? Ну и что. А впоследствии эта функция, которая была у Совета, была распределена, такое право было у Васильева и многих других».

Его слова подтверждает и нынешний председатель НПФ Скородумов: «Потом, когда из Петербурга пришло известие, я находился у Васильева. Был включен телевизор, где показывали Шляфмана. «А не он ли убил, — сказал тогда Васильев, — похоже на то». На следующий день наши выехали туда, собрали данные, но, к большому сожалению, многие артисты тогда струсили. Например, Олег Газманов был свидетелем и видел, что произошло. Но их тогда конкретно припугнули, и официально давать показания они отказались. После этого к нам приехал Малахов, которого в самом начале обвинили в убийстве. Они с Дим Димычем поговорили, и вопрос был снят. Для меня нет сомнений, что это было заказное убийство тем самым «интернационалом». Тальков ведь называл вещи своими именами раньше остальных. Сейчас можно говорить что угодно, но тогда это было опасно. Тем более, опять же, популярность Талькова была просто колоссальная, и это ему простить не смогли».

Позже СМИ начали писать, якобы Тальков не имел отношения к «Памяти». К таким выводам они пришли после интервью, которое дал Игорь незадолго до смерти. Александр Поткин вспоминает: «Это когда за день или полтора до убийства он дает интервью, его спрашивают о «Памяти», он берет Шляфмана и свой крест и говорит: «Ну какая «Память»? Вот наша память». С одной стороны, Васильев его предупреждал, что в случае сотрудничества будут проблемы, могут лишить его гастролей и т. д. Спросил: сможешь ли ты? Он тогда сказал — да, а впоследствии, когда телефон замолчал, никаких предложений не было, а для него любой звонок был очень важен, он приехал посоветоваться с Васильевым, а у него был приступ, и он не смог принять Игоря. Может, Игорь немного расстроился, но есть много выступлений, в том числе в кинотеатре «Пушкинский», где Тальков выступает и просит подняться освободителей России, людей из «Памяти», говорит много приятных слов. Я лично неоднократно присутствовал при разговорах Дим Димыча и Володи Талькова, где было понятно об отношении Игоря с НПФ. Это были отношения соратнические, однозначно. Игорь даже отдал своего сына в воскресную школу «Память». Ребенка можно отдать только тому, кому доверяешь. А обмана со стороны «Памяти» не было никакого, все проблемы, которые могли бы быть, Дмитрий Васильев озвучивал, предупреждал Талькова».

«Игорь сейчас в воинстве святом, — сказала в одном из интервью мама Игоря, Ольга Юльевна. — Мне приснился сон. Я захожу в храм, все белое, в золоте. И стоит воинство в белых накидках и золотых шлемах. Я стою, изумленная всей этой красотой. И вижу, в левом углу кто-то всех расталкивает, его пропускают и он выходит вперед, в накидке и шлеме. Игорь! Невозможно объяснить, какое у него лицо, сколько счастья и радости было в его глазах! Он глянул на меня, а я только сказала: «Князь ты мой Серебряный!» — и очнулась».

Многие известные люди с большой симпатией относились к тому, что делал Игорь. Так, писатель и литератор Владимир Бондаренко оценивает Игоря Талькова как «символ попытки возрождения национальной России в конце XX века». Бондаренко пишет, что уверен в том, что «в любом ностальгическом «белогвардейском» тексте песен Игоря Талькова первичен не восторг перед драгунскими мундирами и великосветскими дамами, а национальный русский протест против угнетения народа», что Игорь «бил по всему мешающему русскому народу жить».