Роберт Бартлетт - Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950 — 1350 гг.

Аналогичная картина характеризует и распространение в языке связанной с городской жизнью лексики. Само слово «бюргер» (от латинского burqensis), которое, по-видимому, ведет начало из тех времен, служило обозначением человека, который получил новый юридический статус полноправного члена городской общины со всеми правами инкорпорированного города. Зародившись в центре Западной Европы, это слово распространилось на периферию. Впервые термин употребляется в XI веке в Лотарингии, Северной Франции и Фландрии. Слово burqenses встречается в хартии города Юи 1066 года. На Британских островах это слово фигурирует в Книге Страшного суда 1086 года для Англии и Рудлана в Уэльсе, в Шотландии — в первой половине XII века и в Ирландии — в 70-х годах XII века. Здесь мы встречаем его в хартии Генриха II в отношении Дублина. Это слово распространилось и в славянских областях Европы, причем в документах Богемии оно впервые появляется в 1233 году {599} 599 Kejf, 'Die Anfange der Stadtverfassung', pp. 461–2. . Имея германо-латинское происхождение, слово «бюргер» и его производные получают широкое распространение повсюду, где развивается средневековая экспансия: греческий текст «Морейской Хроники» использует термин bourgeses, в Румынии горожан называют burqar или pirgar — от Burger, а в Уэльсе новые жители городов из числа переселенцев именуются bwrdais {600} 600 Chronicle of Morea, tr. Harold E. Lurier, Crusaders as Conquerors (New York, 1964), p. 137; Raimund Friedrich Kaindl, Geschichte der Deutschen in den Karpathenlandem (3 vols.. Gotha, 1907–11) 2, p. 405; Т.Н. Parry-Williams, The English Element in Welsh (Cymmrodorion Record Series 10, London, 1923), p. 155. . Латинизированный вариант немецкой лексики, относящейся к правовому статусу городов и их граждан, оказался воспринят носителями кельтских, славянских и других языков благодаря тому, что формализованная модель города как такового (с определенными правовыми особенностями) была привнесена сюда из романо-германского мира.

Зародившись в XI веке в ходе экспериментов в Лотарингии, Фландрии, Вестфалии или Северной Испании, новые конституционные модели и лексика оказались в последующие столетия перенесены или заимствованы в качестве образца городскими поселениями Северной и Восточной Европы и Испании эпохи Реконкисты. Однако надо ясно представлять, что это распространение правовых основ не было чем-то бесплотным. Для того, чтобы стать городами не только в юридическом, но и в экономическом смысле, новым и растущим городским поселениям в эпоху Высокого Средневековья явно требовался ощутимый приток иммигрантов для формирования и поддержания на определенном уровне их населения. В центральных областях Западной Европы эта иммиграция часто носила сугубо локальный характер, когда в города устремлялись многочисленные сыновья и дочери крестьян из соседних деревень. Например, из 47 горожан Стратфорд-на-Эйвоне, чьи имена известны по документам 1252 года, 42 (то есть 89 процентов) были родом из деревень в радиусе 16 миль от города {601} 601 E.M. Cams-Wilson, “The First Half-Century of the Borough of Stratford-upon-Avon', Economic History Review, 2nd ser., 18 (1965), pp. 46–63. . В пограничных областях латино-христианского мира, таких, как Восточная Европа, Испания Реконкисты или кельтские земли, напротив, население городов тоже было иммигрантским по сути, но происходило из более отдаленных областей.

Как явствует из хартий «франкам», подобным той, что Альфонс VI пожаловал поселенцам Логроньо в 1095 году, уже ко второй половине XI века малые города, лежавшие по окраинам Пиренейского полуострова либо на традиционных паломнических путях в Сантьяго, насчитывали большое число горожан, прибывших издалека, в первую очередь из Франции {602} 602 Fuero de Logrono, ed. T. Moreno Garbaya, Apuntes historicos de Logrono (Logrono, 1943), pp. 42–9. . «Саагунская хроника», составленная, по-видимому, в начале XII века, рассказывает, как тот же король

«издал указ о том, что там надлежит основать город, собрав со всех сторон света горожан, представителей разных ремесел… гасконцев, бретонцев, германцев, англичан, бургундцев, нормандцев, тулузцев, провансальцев и ломбардцев, и многих других торговцев разных наций и языков; и таким образом он заселил и образовал город немалых размеров» {603} 603 Cronicas anonimas de Sahagun 15, ed. Antonio Ubieto Arteta (Textos medievales 75, Saragossa, 1987), pp. 19–21. .

В арагонский город Уэска, который в 1096 году был отвоеван у мусульман, поселенцы из Северной Франции прибывали на протяжении целого поколения: есть документ 1135 года, в котором упоминается собственник по имени Гумфред из Фалеза, жена и дети которого носили чисто французские имена — Оделина, Вильгельм, Иоанн, Гуго, Одетта и Аррамборж {604} 604 Lacarra, no. 187. .

В тех областях Пиренейского полуострова, которые были отвоеваны у мусульман в XII–XIII веках, развитие городов происходило на фоне уже достаточно густой сети поселений городского типа. В X–XI веках исламская Испания была несомненно наиболее урбанизированным регионом Западной Европы. Неудивительно, что здесь не наблюдалось того бурного роста числа новых городов, каким характеризовались, например, области Восточной Европы или Британских островов. Конечно, определенное число осознанно спланированных новых поселений или колоний имело место. Главным образом они основывались на новом месте либо на месте населенных пунктов сугубо сельского типа. Примером служит Сьюдад Реал, основанный Альфонсом X в 1255 году:

«Он повелел, чтобы люди из его владений пришли сюда, начертал, как надлежит заложить новый город, и приказал назвать его Вилла Реал; указал, как спланировать улицы, определил места, где должна пройти городская стена, и повелел установить каменные ворота в том месте, где в город входит дорога из Толедо» {605} 605 Cronica del rey don Alfonso X 11, in Cronicas de los reyes de Costilla 1 (Biblioteca de autores espafloles 66, Madrid, 1875), pp. 1–66, at p. 9. .

Затем король даровал новому городу законы Куэнки {606} 606 См. хартию об основании города Сьюдад Реал в кн.: Margarita Penalosa Esteban-Infantes, La fundacion de Ciudad Real (Ciudad Real, 1955), pp. 9–11; cf. Julio Gonzalez, Repoblacion de Castillo la Nueva (2 vols, Madrid, 1975–6) 1, pp. 349–50. . План города Сьюдад Реал, с его простой симметрией, дорогами, идущими через шесть ворот («Пуэрта де Толедо», «Пуэрта де Калатрава» и т.п.) и сходящимися на центральном рынке, к которому примыкает собор св. Марии, говорит не о случайном, а о спланированном характере его застройки. Однако в целом для Испании такие города были исключением {607} 607 План города см.: ibid. 2, p. 95. .

С другой стороны, многие города для своего возрождения нуждались в притоке новых жителей после долгого периода приграничных войн и завоевательных походов. Когда в начале XII века Таррагона была взята христианами, граф Барселоны даровал ее Таррагонской епархии, описывая ее при этом как «город Таррагона, который оставался разрушен и покинут на протяжении многих лет, не имея ни землепашца, ни жителей. Я жалую его вам… для восстановления… Я даю вам свободу… собирать людей где только возможно и какого угодно ранга для заселения этой земли» {608} 608 Jose Maria Font Rius (ed.), Cartas de poblacion у franquicia de Cataluna (2 vols., Madrid and Barcelona, 1969) 1, no. 49, pp. 82–4. . Когда Фердинанд III взял Хаэн, «он послал за поселенцами во все края, пообещав большие свободы всем, кто придет сюда жить» {609} 609 Primera cronica general de España 1071, ed. Ramon Menendez Pidal (2 vols., Madrid, 1955), 2, p. 747. .