Роберт Бартлетт - Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950 — 1350 гг.

Точно так же, как в Восточной Европе урбанизация шла рядом с германизацией, в кельтских областях она сопровождалась англиканизацией. Инкорпорированные города, появлявшиеся в Шотландии, Ирландии и Уэльсе в XII и XIII веках, характеризовались прежде всего иммигрантским населением, по преимуществу английского происхождения. Свет на состав населения Дублина на рубеже XII и XIII веков отчасти проливает дошедший до нас документ — реестр купеческой гильдии, обнаруженный в архивах дублинской корпорации, где перечислены члены гильдии этого англо-нормандского города {617} 617 The Dublin Guild Merchant Roll с 1190–1265, ed. Philomena Connolly and Geoffrey Martin (Dublin, 1992), pp. 1–39. . Самая ранняя часть списка (приблизительно 1175–1205 гг.) включает около 2800 имен и фамилий, из которых около 40 процентов имеют составной частью указание на происхождение из той или иной местности, не говоря о более общих вещах (например, Ричард из Корнуола, Пьер Француз и т.п.). На карте 7 отмечены те родные места дублинских купцов (в пределах Британских островов), на которые приходится не менее трех членов гильдии. Сразу видно, насколько прочная связь существовала по линии Дублин-Бристоль, по которой в город переместилось большое число жителей из бассейна реки Северн, глубинной области Бристоля. Большинство эмигрантов прибыло из южного Уэльса, из пограничных графств так называемой Западной Страны и из городов центральных графств. Существенный контингент поставляли также Лондон и Винчестер, давнишние городские центры юго-востока. Менее значительным, но также заметным был приток переселенцев с северо-запада, в особенности из Карлайла, а также из Шотландии и других ирландских городов англо-нормандского происхождения. Поразительным является также факт, что большинство этих горожан носили фамилии, которые происходили от названий населенных пунктов городского типа. Иными словами, это были не селяне, а горожане, перебравшиеся в новый город.

Экспорт западноевропейских моделей города и рост городского населения были тесно связаны с торговой экспансией, начавшейся в XI веке и взорвавшей Старый Свет в последующие два столетия. Колониальные города явились творением колониальных торговцев. В самом деле, одним из наиболее наглядных примеров экспансии Высокого Средневековья служит распространение западноевропейской морской торговли, которая в X веке была ограничена узкими рамками, а в XIV превратилась в широкую сферу деловой активности итальянских и немецких ганзейских купцов. Эта трансформация протекала постепенно, но в XI веке ее темпы заметно ускорились.

Торговые связи, осуществляемые по Средиземному морю, для Средних веков не были чем-то необычным. Уже в X веке, и даже ранее, купцы из Амальфи и Венеции плавали в морские города Византии и исламского мира. Так, известно, что во время беспорядков в Каире 996 года были убиты и ограблены более сотни итальянских купцов {618} 618 Claude Cahen, 'Un texte peu connu relatif au commerce oriental d'Amalfi au Xe siècle'. Archivio storico per le province napoletane, n.s., 34 (1955 for 1953–4), pp. 61–6. . Тем не менее в XI веке свидетельств этой торговли заметно прибавляется и в игру вступают все новые города, в первую очередь Пиза и Генуя. Ко второй половине столетия агрессивно настроенные отряды купцов, пиратов и крестоносцев из этих городов высаживались по всему средиземноморскому побережью, вели торговлю в больших портовых городах типа Константинополя и Александрии, грабили, как в 1087 году произошло с Аль-Махдия на севере Африки, предпринимали попытки создания крестоносных государств, как в 1097–1098 гг. в Антиохии и в 1099 г. — в Латакии. Итальянцы прочно захватили инициативу в средиземноморской торговле, и отныне до конца средневековья алчный, а порой и опасный итальянский купец стал вездесущей фигурой в этом регионе.

Создание государств крестоносцев в последнее десятилетие XI и в первой четверти XII века открывало итальянским купцам новые возможности. Молодые государства были своего рода аванпостами, Утремерами, и сильно зависели от снабжения товарами по морю. Однако своего флота у них не было, и они оказывались один на один с могущественными морскими силами соседнего Египта и Византии. В этих условиях государства крестоносцев быстро попадали в зависимость от итальянцев: галеры западных городов давали им защиту. Классический пример торга, который наглядно показывает, что могли предложить итальянцы и чего они хотели взамен, мы имеем в лице так называемого «Пакта Вармунди» (Pactum War-mundi) 1123 года {619} 619 G.L.F. Tafel and G.M. Thomas (eds.), Urkunden zur alteren Handelsund Staatsgeschichte der Republik Venedig (3 vols., Fontes rerum Austriacarum II, 12–14, Vienna, 1856–7) 1, no. 40, pp. 79–89; William of Tyre, Chronicle 12.25, ed. R.B.C. Huygens (2 vols.. Corpus Christianorum, Continuatio mediaevalis 63–63. Tumhout, 1986), 1, pp. 577–81. . Это соглашение, заключенное между венецианским дожем, только что завершившим весьма успешную экспедицию против египетского флота, и представителями Иерусалимского королевства (сам король находился в плену). Документ был заключен непосредственно перед нападением крестоносцев на Тир, прибрежный город, остававшийся в руках мусульман. По сути дела венецианцам была предложена четверть всей торговли в любом городе королевства, самостоятельность во всех судебных тяжбах, где они выступали ответчиками, и льготы по налогам и пошлинам. В дополнение они получали третью часть городов Аскалон и Тир после их завоевания, «чтобы владеть ими свободно и полновластно… до скончания веков». По прошествии шести месяцев, благодаря венецианской блокаде, Тир пал.

Предусматривавшееся «Пактом Вармунди» торговое поселение венецианцев в Палестине должно было представлять собой небольшую часть города, где те могли создать себе «Венецию в миниатюре». Им полагалось иметь собственную церковь, улицу, площадь, баню и пекарню; они могли торговать друг с другом, используя венецианские меры. Для урегулирования внутренних тяжб у них был «суд венецианцев». Характерной приметой времени стали такие культурные и правовые анклавы, которые итальянские купцы стремились создавать повсюду, где оказывались. Например, город Акра, в XIII веке — столица Иерусалимского королевства, имел генуэзский, венецианский и пизанский кварталы площадью соответственно 16, 11 и 7 акров {620} 620 Joshua Prawer, Crusader Institutions (Oxford, 1980), p. 232, n. 40; Nicolas Morosini: ibid., pp. 226–7. . В венецианском квартале была церковь, посвященная покровителю Венеции — св. Марку, фондако (fondaco) — комплекс деловых зданий включая склады, лавки и контору, где заседали венецианские официальные лица, осуществлявшие управление кварталом; дома и магазины, сдававшиеся в аренду, иногда на год, иногда на пассагии (passagium), то есть период, когда в порту стояли венецианские караваны; гавань и набережная. Наконец, весь район был обнесен стеной. Помимо странствующих купцов существовало постоянное население из числа эмигрантов, как, например, упомянутый в одном документе Никола Морозини, чей отец жил на побережье в Триполи, а дед, Пьетро Морозини, в XII веке переселился из Венеции в Святую землю.