Брюно Дюмезиль - Королева Брунгильда

Что касается Брунгильды, ее кажущаяся пассивность в руанском деле не должна вводить нас в заблуждение. Если бы она не желала этого брака, ей было нетрудно дать о нем знать Хильперику, который бы немедленно запретил Меровею жениться. Но вдове Сигиберта надо было выбраться из затруднительного положения, в которое она попала. У нее уже почти не оставалось надежды на Австразию, где находящаяся у власти аристократическая группировка ничего не сделала, чтобы вступиться за нее. Если бы она помедлила, ее будущее было слишком легко предвидеть: Хильперик выдал бы ее за иностранного царька или за аристократа средней руки, если бы только ее не заточили в монастырь до самой смерти. Поэтому, чтобы избежать судьбы многих меровингских вдов, Брунгильда решилась выйти за Меровея, сына убийцы Сигиберта. Возможно, она полагала, что весть об этом уязвит Хильперика, и тогда это была своеобразная месть за убийство ее первого супруга. Но весной 576 г. Брунгильда, вероятно, больше думала о сохранении собственного положения, чем о памяти Сигиберта. Несколько лет назад ее мать Гоисвинта сохранила место на троне, выйдя вторым браком за честолюбивого Леовигильда, ставшего с тех пор королем вестготов; Брунгильда просто последовала материнскому примеру.

Свадьба в Руане представляет собой один из любопытных эпизодов меровингской истории, в отношении которых наша нехватка данных особенно вопиюща. Ведь смущение, которое чувствовал Григорий Турский, рассказывая об этом эпизоде, отразилось в краткости его отчета. Хронист испытывал к Брунгильде чувство почти политической верности, к Меровею — невольную нежность (враги его врагов в какой-то мере были его друзьями), а к Претекстату — чувство личной и христианской солидарности, ведь епископу Руанскому предстояло через несколько лет погибнуть как святому от ударов, направленных Фредегондой. В его «Истории» заговор, в котором, возможно, участвовали все трое, скрыт завесой молчания.

Неудача Меровея

Если заговор действительно существовал, то Брунгильда, Меровей и Претекстат существенно переоценили свои силы. Возможно, они надеялись, что от короля Нейстрии их избавит убийца, как рассказывалось позже. К несчастью для них, к Руану форсированным маршем подошел вполне живой Хильперик. Когда король вошел в город, молодоженам пришлось искать убежища в дощатой церкви, посвященной святому Мартину и построенной близ городской стены. Хильперик не рискнул нарушать право убежища, потому что не был ни настолько осмотрителен, ни настолько популярен, чтобы оскорблять святого покровителя Галлии. Чтобы побудить Меровея и Брунгильду выйти, он поклялся не разлучать их, а потом предложил совершить жесты примирения, взаимно расцеловавшись и разделив трапезу. Начинающие заговорщики могли счесть, что легко отделались. Но, когда Хильперик покинул Руан, он нарушил свои обещания, забрав с собой Меровея и оставив Брунгильду в городе {308} 308 Там же. V, 2. .

На обратном пути Хильперик сделал неприятное открытие, обнаружив, что австразийцы пришли в себя и один шампанский отряд, вероятно, под командованием герцога Лупа, только что напал на Суассон. Фредегонда и другие члены семьи нейстрийского короля были вынуждены спешно покинуть город {309} 309 Там же. V, 3. . Хильперик сумел отбить свою столицу, но начал испытывать подозрения насчет того, кто подстроил эту атаку. Не факт, что он был неправ. Луп в свое время был близок к Брунгильде, и его набег на Суассон вполне мог быть инспирирован из Руана. Даже если объективно можно сомневаться, что Брунгильда сохранила реальное влияние на регентов Австразии, Хильперик уступил той здравой паранойе, которая иногда продлевала жизнь меровингским государям, и велел разоружить Меровея. В воинском обществе, каким был франкский мир, это было равносильно символическому лишению индивида статуса свободного человека. Тем самым молодой муж Брунгильды был лишен возможных прав наследования, и нескольким стражникам было поручено не пускать его в Руан или Реймс. Чтобы ситуация стала еще ясней, Хильперик публично вернул расположение второму сыну, Хлодвигу. Он доверил ему армию и поручил отвоевать бывшие нейстрийские владения к югу от Луары, то есть миссию, во время выполнения которой Меровей изменил отцу {310} 310 Там же. V, 13. .

Налет на Суассон побудил Хильперика заподозрить также австразийских перебежчиков, которых с Рождества 575 г. при его дворе было немало. Не зная, насколько им можно доверять, он изгнал полководца Година, тогда как референдарий Сиггон предпочел бежать сам и перейти на службу к юному Хильдеберту II. Чтобы заполнить вакансии в своей администрации, Хильперик облек доверием нескольких новых лиц. Тут впервые возникает мрачная фигура Раухинга — возможно, непризнанного сына Хлотаря I; Григорий Турский рисует его портрет в отталкивающих тонах {311} 311 Там же. V, 3. . Хильперик сделал его герцогом Суассонским. Начинает вырисовываться и силуэт палатина Ансовальда, которого ожидала блестящая карьера {312} 312 Там же. . Видимо, в тот же период выросло и влияние Фредегонды, которая из просто супруги стала настоящей советчицей короля.

Первой жертвой этой смены состава дворцового персонала стал Меровей, который более не имел покровителей при дворе. Летом или осенью 576 г. ему выбрили тонзуру, рукоположили его в священники и обрекли закончить дни в монастыре Сен-Кале, близ Ле-Мана {313} 313 Там же. V, 14. . Лишенный длинных волос и облаченный в монашескую рясу, принц больше не мог претендовать на трон. В качестве священника он, конечно, мог сохранить супругу, но плотская связь была ему запрещена как святотатство. Тем самым Хильперик, не добиваясь развода Меровея и Брунгильды, дискредитировал их брачный союз и детей, которые могли от него родиться.

Тогда же Хильперик решил выслать Брунгильду, ее дочерей и ее сокровищницу в Австразию. Хотя об этом событии сообщает мало источников, объяснить это решение довольно просто. Прежде всего, освобождение матери короля Австразии представляло собой явный примирительный жест по отношению к восточным франкам. Хильперик повторял, что сделал это, «чтобы <���…> не возникла вражда между мной и Хильдебертом, моим племянником» {314} 314 Там же. V, 18. . Далее, отпустить королеву значило добавить нового участника в борьбу за регентство, которая уже велась в Австразии; Хильперик мог полагать, что склока у соседей будет способствовать миру на его границах. Наконец, это освобождение позволяло окончательно отдалить Брунгильду от Меровея, поскольку было вероятно, что королева, вновь окунувшись в австразийскую политическую игру, утратит интерес к нейстрийской интриге.