Брюно Дюмезиль - Королева Брунгильда

Несмотря на неожиданную поддержку со стороны Брунгильды, Луп понял, что, оставаясь в Австразии, он рискует жизнью. Он укрылся в Бургундии у короля Гунтрамна «в ожидании, когда Хильдеберт достигнет законного возраста» {366} 366 Там же. , как утверждает Григорий Турский, то есть на самом деле в ожидании, когда Брунгильде вновь удастся вернуть контроль над ситуацией.

Итак, пронейстрийская клика, возглавляемая Эгидием Реймским, Урсионом и Бертефредом, победила, но, чтобы удержать в своих руках Австразию, ей еще многое надо было сделать. Чтобы обеспечить себе власть, новая правящая группа допустила в свой состав посторонних людей. Например, она предоставила высокий пост Гунтрамну Бозону; с учетом своенравности герцога этот шаг можно было счесть рискованным [75] Как признак такого союза можно расценить отправку Гунтрамна Бозона с миссией в Константинополь в 582 г. (Григорий Турский. История франков. VII, 36); Григорий Турский утверждает, что альянс между Эгидием и Гунтрамном Бозоном возник давно, во всяком случае, раньше смерти Меровея (История франков. V, 18). . Эгидий также постарался снискать дружбу герцога Леодефрида, управлявшего от имени Хильдеберта II важным периферийным княжеством Аламаннией {367} 367 Fredegarius Scholasticus. Chronicarum libri IV. IV, 8. . Ряды группировки выросли и за счет присоединения некоторых неожиданных людей, например, Муммола, бургундского магната, поссорившегося с королем Гунтрамном; новые регенты дали ему убежище и доверили охрану пограничного города Авиньона {368} 368 Григорий Турский. История франков. VI, 1. Marius d'Avenche. Chronique. 581. .

Эта новая поддержка была очень кстати, потому что Австразия все еще находилась на грани взрыва. Так, город Лан в 581 г. по-прежнему контролировали «верные» герцога Лупа {369} 369 Там же. VI, 4. . Еще более беспокоило власти то, что в Марселе поднял мятеж Динамий, старый друг Гогона. А ведь он занимал пост ректора Прованса, то есть держал под контролем богатые южные земли королевства Австразии. Поскольку на него была возложена обязанность собирать тонльё со средиземноморской торговли, он мог также отрезать королевскую казну от этих важных источников монетных доходов. К тому же, демонстрируя независимость по отношению к новой группе, пришедшей к власти, Динамий начал назначать своих союзников на епископские посты в Провансе, тогда как теоретически назначение епископов оставалось прерогативой дворца {370} 370 Там же. VI, 7. .

Пронейстрийская клика попыталась отреагировать на это, послав войска, чтобы вернуть себе Марсель и епископские должности, попавшие под контроль Динамия. В Провансе новые регенты могли рассчитывать на поддержку епископа Теодора Марсельского и бывшего ректора Иовина. Оба этих человека были тем опасней для Динамия, что раньше принадлежали к группировке Гогона и потом порвали с ней. Бывшие друзья — во все времена худшие враги. Тем не менее Динамий скоро разрушил все их надежды, восстановив контроль над Провансом. Продолжая политическую линию, которой всегда придерживались Гогон и Луп, ректор Прованса вступил в союз с королем Гунтрамном и в конце 581 г. предложил ему Марсель и его область {371} 371 Там же. VI, 11. .

Эта инициатива вызвала почти открытую войну между опекунами Хильдеберта II и королем Гунтрамном. Ситуация была выгодна для Хильперика, который решил воспользоваться случаем и расширить свои аквитанские владения за счет Бургундии. Он отправил армию, чтобы захватить Перигё и Ажен; в течение 581 г. оба этих города перешли под нейстрийскую власть {372} 372 Там же. VI, 12. . Годом позже Гунтрамн был вынужден пойти на мирные переговоры с Хильпериком и признать завоевания, сделанные его врагом {373} 373 Там же. VI, 19 и 22. .

Что сталось с Брунгильдой в час триумфа нейстрийцев и их союзниковРМожно предположить, что она затаилась во дворце и выжидала лучших времен. Вероятно, она не прекращала интриговать, потому что Хильперик не преминул выдвинуть против нее обвинения в письмах, которые адресовал регенту Австразии Эгидию. В одном из этих посланий содержалась следующая фраза: «Пока корень чего бы то ни было не уничтожат, побег, прорастающий из земли, не засохнет» {374} 374 Там же. X, 19. . [76] На Мецском соборе 590 г. эту фразу поняли как призыв убить Брунгильду и Хильдеберта II. В самом деле, цареубийство считалось намного более тяжким преступлением, чем просто устранение королевы и ее партии. Этот садоводческий совет допускал множество толкований. Но читатели, привычные к обилию намеков у франкских эпистолографов, запросто могли увидеть в нем призыв к убийству: по мнению короля Нейстрии, пробургундская партия в Австразии будет искоренена, только когда исчезнет королева. Но Эгидий воздержался от прополки сорняков: даже врагам Брунгильда стала необходимой из-за ее талантов в сфере внешней дипломатии {375} 375 См. ниже, главу IX. .

Несмотря на эту небольшую накладку, удача отныне как будто улыбалась Хильперику. Австразия, охваченная междоусобной войной, больше не составляла угрозы, а Бургундия, атакованная с двух сторон, была вынуждена перейти к обороне. На международной арене государь Нейстрии тоже стал восприниматься как великий король франков, которого предпочитали в качестве партнера на переговорах византийский император и король вестготов. Хильперик даже возмечтал поступить как Брунгильда, несколько лет назад выдавшая дочь за наследника испанского трона. В 582 г. он направил в Испанию послов, чтобы предложить свою дочь Ригунту второму сыну короля Леовигильда, Реккареду {376} 376 Григорий Турский. История франков. VI, 18. ; а ведь к тому времени тот стал назначенным наследником толедского престола {377} 377 См. ниже, главу IX. .

В довершение счастья Хильперика Фредегонда произвела на свет нового сына, которого назвали Теодорих. 17 апреля 583 г. Хильперик почувствовал себя достаточно сильным, чтобы совершить триумфальный въезд в Париж, старинную столицу Хлодвига, и разместить там свой дворец вопреки правилам о неделимости, действовавшим с 561 г. На следующий день, на Пасху, он велел епископу Рагнемоду под народное ликование окрестить Теодориха {378} 378 Григорий Турский. История франков. VI, 27. .

За пределами королевства Хильперика его радость не слишком спешили разделить. С рождением Теодориха Хильдеберт II и Брунгильда вновь утратили надежду унаследовать Нейстрию. Австразийцев могло встревожить и имя, которое Хильперик выбрал маленькому принцу: ведь Теодорих I был основателем первого королевства восточных франков. Не хотел ли Хильперик показать, давая сыну такое имя, что у него снова появились виды на завоевание Австразии? Эгидий Реймский и его друзья поспешили в Париж, дабы убедиться, что союз сохраняется. Хильперик их в этом заверил и, если верить Григорию Турскому, обвинил перед ними короля Гунтрамна в организации убийства Сигиберта I. На самом деле Хильперик поставил условием сохранения своей дружбы открытую войну с Бургундией. Это не могло вызвать возражений у Эгидия, искавшего возможность подчинить тех, кого он называл «отступниками», то есть Лупа и Динамия, которых Гунтрамн взял под покровительство. Поскольку интересы совпадали, было решено начать наступление на Бургундию, взяв ее в «клещи». Нейстрийцы должны были наступать с запада, австразийцы с севера, а место соединения было назначено под Буржем. Хильперик выступил во главе своих войск и, поскольку не совсем доверял восточным франкам, взял с собой Эгидия и других послов {379} 379 Там же. VI, 31. .