Брюно Дюмезиль - Королева Брунгильда

Вся затея вскоре обернулась полным провалом. В ходе этой летней кампании 583 г. войска Хильперика были заинтересованы прежде всего в грабежах и самозабвенно им предавались, в том числе и в нейстрийских городах, через которые проходили. Что касается австразийской армии, то она тронулась с места со значительным запозданием. Поскольку в окружении юного Хильдеберта II основные члены властной группировки отсутствовали, то стал слышен голос людей с иными желаниями. К тому же многие австразийские магнаты полагали, что с рождением у Хильперика нового сына необходимость союза с Нейстрией перестала быть очевидной. Раз Хильдеберт II не наследует своему дяде, зачем помогать последнему в его войнах? Отсутствие Эгидия поощряло раздумья, а раздумья побуждали не слишком торопиться на свидание с нейстрийцами.

Австразийцы опоздали настолько и так удачно, что, когда под Буржем наконец появилась бургундская армия короля Гунтрамна, Хильперик и его люди еще оставались без союзников. И бой пришлось принимать им одним. Потерпев тяжелое поражение, король Нейстрии был вынужден отступить, и ему даже пришлось платить Бургундии репарации, чтобы добиться мира {380} 380 Там же. .

Захват власти в Австразии

Поражение Хильперика, которому способствовали происки австразийских пробургундских группировок, значительно ослабило позиции регента Эгидия. Обратившись в бегство после сражения при Бурже, он сумел найти убежище в рядах армии Хильдеберта II, которая все еще неспешно продвигалась на соединение с нейстрийскими силами. Ночью в австразийском лагере раздались крики: «Пусть убираются с глаз короля те, которые продают его королевство, отдают его города под власть другого и отдают его народ под власть другого господина!» Эгидий и его друзья без труда поняли, что это поносят их. Опасаясь за свои жизни, они оседлали коней и укрылись в Реймсе. Григорий Турский иронически уверяет, что епископ Эгидий в скачке потерял сапог, но был так напуган, что не обеспокоился о нем, пока не обрел безопасность за стенами своего города {381} 381 Григорий Турский. История франков. VI, 31. .

Конечно, утверждать, что это возмущение организовала Брунгильда, нельзя. Но кто еще из тех, кто оставался в Австразии, мог руководить пробургундской партией? Гогон был мертв, герцог Луп бежал, а ректор Динамий бунтовал в Марселе. Только королева еще могла пробуждать надежды у тех, кто ненавидел Хильперика. Брунгильда располагала несколькими друзьями, которые вскоре стали ее ближайшими советниками. Так, можно назвать имя епископа Магнериха Трирского: ученик Ницетия и корреспондент Фортуната, этот прелат был один из немногих друзей Гогона, которые в Австразии смогли сохранить свое место после 581 г. Королева обладала также достаточной ловкостью, чтобы включить в новую правящую группировку нескольких «верных» Эгидия, согласившихся поменять лагерь. Среди них как будто угадывается и герцог Гундульф, родственник Григория Туре кого {382} 382 Там же. VI, 11 (в лагере Эгидия); История франков. VI, 26 (в лагере Брунгильды). .

Когда король Гунтрамн узнал о дворцовом перевороте в Австразии, он понял, что Брунгильда — объективно его союзница и что ему следует ей помочь: в начале 584 г. Бургундия вернула Хильдеберту II половину налоговых доходов с Марселя {383} 383 Там же. VI, 33. , что, вероятно, позволило Брунгильде укрепить свою популярность у подданных, предоставив ей новые финансовые возможности.

Ведь победила именно Брунгильда. Как новая регентша она захватила реальную королевскую власть, особенно в сфере юстиции. Так, в 584 г. она вызвала на королевский суд, в котором председательствовала, аббата по имени Лупенций. Тот возглавлял монастырь святого Привата в отдаленном диоцезе Жаволь (ныне Манд), и граф города, некий Иннокентий, обвинил его в оскорблении величества за то, что тот произнес оскорбительные слова по адресу королевы. Конечно, хотелось бы знать, какие, но Григорий Турский осмотрительно об этом умалчивает. Тем не менее показательно, что в 584 г. авторитет Брунгильды признавался не только на главных землях Австразии, но и в таком южном владении, как Жеводан.

В ходе процесса Брунгильда оправдала аббата, сняв с него обвинение. Но на обратном пути граф Иннокентий вновь арестовал Лупенция и посадил его в заключение в королевский дворец в Понтионе. Аббат святого Привата был еще раз освобожден, возможно, по приказу Брунгильды. Тем не менее граф Жаволя проявил упорство и воспользовался проездом через Эну, чтобы тайно убить Лупенция {384} 384 Там же. VI, 37. . Григорий Турский не желает более ничего говорить об этом деле. Очевидно, между двумя этими людьми возникла личная ссора; граф попытался убрать соперника, прибегнув к помощи королевского правосудия, но не добился своего и в конце концов отомстил сам. Перед нами обычный способ разрешения конфликта. Со своей стороны, Брунгильда попыталась исполнить свой королевский миротворческий долг, восстановив согласие между врагами. Тем не менее, когда граф Иннокентий убил аббата, она не наказала его и предпочла закрыть глаза на случившееся. Сила меровингского государства заключалась в том, что оно сознавало пределы своих возможностей.

Если этого Иннокентия, весьма виновного, не побеспокоили, — значит, несомненно были основания его щадить. В конце концов, граф Жаволя привел своего врага на суд королевы, и это значило, что он признает легитимность ее регентства. А ведь Брунгильде в ее южных марках были нужны люди, признающие ее власть, даже если они игнорируют решения ее суда. Не приходится по-настоящему удивляться, что через несколько месяцев граф Иннокентий вновь появляется в наших источниках. Действительно, в Родезе священник Трансобад — в свое время клиент Гогона — вновь выдвинул свою кандидатуру в епископы после смерти епископа Феодосия. Но Брунгильда снова отказала Трансобаду и велела избрать новым епископом Родезским графа Жаволя {385} 385 Там же. VI, 38. . Этот выбор, пусть сомнительный с моральной стороны и спорный с канонической, был ловким. Королева закрыла глаза на преступление Иннокентия, и тот взамен мог только сохранять ей верность. А преданность оставалась главным критерием выбора прелата, занимающего пост на границе Австразии с Бургундией и Нейстрией.

Кроме того, отказываясь назначать бывшего клиента Гогона, Брунгильда показывала, что ставит себя над партиями. Даже если она пришла к власти благодаря поддержке пробургундской клики, она более не намеревалась ни в чем уступать никому. Королева даже начала демонстрировать независимость по отношению к королю Гунтрамну. В самом деле, тот воспользовался междоусобной войной в Австразии, чтобы захватить Каор, хотя этот город теоретически принадлежал Брунгильде как наследство Галсвинты. Королева чувствовала себя еще слишком слабой для прямой интервенции, но Иннокентий, епископ, которого она назначила в Родез, энергично притязал на приходы своего каорского коллеги {386} 386 Там же. VI, 38 и 39. .