Брюно Дюмезиль - Королева Брунгильда

Тот факт, что в поиске, кому стать «верным», герцог Гразульф обратился к Австразии, опять-таки показывает, что лангобардские вожди считали франкских королей своими естественными покровителями. К сожалению, продолжение этой истории неизвестно. Возможно, император не пожелал покупать верность лангобардского герцога, разорявшего Италию во время вторжения. Во всяком случае, Гразульф снова перешел на другую сторону, и в 590 г. он оказывается герцогом Фриульским и верным сторонником нового короля лангобардов Аутари {534} 534 Lettres austrasiennes, 41. .

Крайняя сдержанность франкской дипломатии в 579 г. несомненно объясняется борьбой группировок, которая сотрясала тогда австразийский дворец и не давала Гогону возможности осуществить вооруженную интервенцию в Италию. Этими внутренними беспорядками можно объяснить и промедления, в которых регента обвиняли как Гразульф, так и Тиберий II. Когда византийцы наконец поняли, что восточные франки им не помогут, они обратились к другим силам в Regnum Francorum. Так, в 580 г. папа Пелагий II написал епископу Авнахарию Оксерскому, прося поспособствовать заключению союза между Бургундией и империей {535} 535 Epistolae aevi Merowingici collectae // Epistolae Merowingici et Karolini aevi. Hrsg. von Wilhelm Gundlach. Tomus I. Berolini: apud Weidmannos, 1957. [MGH. Ep., 3] P. 489–508. 9. . Однако король Гунтрамн отказался ввязываться в это дело. В 581 г. византийцы применили политику обольщения к Нейстрии, и послы Хильперика вернулись из Константинополя, нагруженные ценными подарками. Среди последних можно было видеть золотые медальоны весом в фунт, на которых были выбиты имя Тиберия II и девиз «Слава римлянам»… Целая программа для будущего похода. Хвастовства ради Хильперик небрежно показал эти сокровища Григорию Турскому {536} 536 Григорий Турский. История франков. VI, 2. . Для него это значило, что в милости у императора отныне находится он, король Нейстрии, а не эти австразийцы, которых так любит епископ Турский. Тем не менее в Италии Хильперику делать было нечего, и он никак не ответил на авансы Константинополя.

Так что у Тиберия II не было иного выхода, кроме как снова обратиться к Австразии. Так, в 581–583 гг. он прислал мецскому двору пятьдесят тысяч номисм {537} 537 Там же. VI, 42. . Но Гогон уже скончался, а новый регент Эгидий ориентировался на политику Хильперика. Что касается Брунгильды, она была слишком занята завоеванием власти, чтобы интересоваться Италией. Так что византийские номисмы с удовольствием взяли, но на помощь императору в войне с лангобардами не отправился ни один австразийский солдат.

Однако для переговоров в Константинополь в 582 г. отправили новое посольство. Эту престижную миссию Эгидий доверил Гунтрамну Бозону. Тем самым епископ Реймский несомненно хотел оказать честь герцогу, который был его союзником как регента. Но, возможно, он также рассчитывал удалить на несколько месяцев из королевства человека, гораздо более известного умом, чем верностью {538} 538 Там же. VII, 36. . По тем или иным причинам посольство 582 г. официально не принесло никаких результатов [98] Если только не предполагать, как это делает У. Гоффарт: Goffart, Walter. Art. cit. P. 101 и 111–112, что эти послы и привезли в Австразию пятьдесят тысяч золотых солидов, предоставленных императором, чтобы финансировать поход против лангобардов (Григорий Турский. История франков. VI, 42). . Однако Гунтрамн Бозон вернулся от императорского двора с самым странным из подарков — с меровингским претендентом.

Авантюра Гундовальда

Неспособность империи добиться вторжения франков в Италию послужила фоном для развития того, что обычно называют «делом Гундовальда» и что Григорий Турский сделал основным сюжетом седьмой книги своей «Истории». В этом деле внешняя политика перемешалась с чисто внутренними династическими вопросами Меровингов. Брунгильда воспользовалась им, чтобы укрепить свое положение, даже если сама косвенно пострадала от удара, который испытал Regnum Francorum.

Герой этой истории, Гундовальд, родился в Галлии в конце 540-х или в начале 550-х гг. Его родители были из хорошего рода, коль скоро он получил прекрасное гуманитарное образование {539} 539 Григорий Турский. История франков. VI, 24. . Когда намного позже король Гунтрамн называл его сыном мельника или шерстобита, это заявление вызывало усмешку даже при его дворе {540} 540 Там же. VII, 14. . В день рождения Гундовальда его отцом официально признал себя мужчина, имя которого неизвестно, но мать утверждала, что на самом деле Гундовальд — сын короля Хлотаря I. Поскольку у последнего было множество детей по всей Галлии, это утверждение столь же правдоподобно, сколь и не поддается проверке. Тем не менее дама основала на нем некоторые притязания и позволила сыну отрастить волосы, так что он стал весьма длинноволосым и походил на маленького меровингского принца. Рассчитывая на его шевелюру как на аргумент — и, возможно, на некоторые свидетельства своей связи с Хлотарем, — она вместе с мальчиком направилась к королю Парижа Хильдеберту I. Поскольку наследника у этого короля не было, он принял мальчика к себе, возможно, чтобы усыновить. Но его затребовал его брат Хлотарь I и, когда того привели, заявил, что не отец ему. Чтобы рассеять любые сомнения, он велел остричь мальчика. С тех пор Гундовальд получил прозвище «Балломер» {541} 541 Там же; VII, 36; VII, 38; IX, 28. — это игра слов, приблизительно означающая «дурной Меровинг».

Но почему потенциальному узурпатору только обрезали волосы, вместо того чтобы убрать его? Долгая карьера Гундовальда наводит на мысль, что некоторые — ив первую очередь Хлотарь — считали, что в жилах этого мальчика может течь королевская кровь {542} 542 Wood, Ian N. The secret histories of Gregory of Tours // Revue beige de philologie et d'histoire. 71 (1993). P. 263–265. . Поэтому его решили сохранить. Ведь если бы Гундовальд вел себя спокойно, он мог бы стать хорошим государственным служащим. Такой была судьба Раухинга, который тоже считался сыном Хлотаря I и которого за верность вознаградили титулом герцога Суассонского {543} 543 PLRE III. P. 585. . Точно так же некоему Бертрамну, не распространявшемуся о своей принадлежности к царствующему роду, доверили епископскую кафедру в Бордо {544} 544 Григорий Турский. История франков. VIII, 2; . [99] Григорий Турский утверждает, что Бертрамн приходился родней королю Гунтрамну по матери Инготруде, но не уточняет подробностей. См.: Ewig, Eugen. Studien zur merowingischen Dynastie // Frühmittelalterliche Studien. 8 (1974). S. 53–56. Предусмотрительная династия всегда заинтересована в том, чтобы сохранить несколько боковых ветвей на случай, если основной ствол зачахнет. Так что во дворце Хлотаря I Гундовальд получил хорошее политическое и военное образование, судя по талантам, которые он выказал впоследствии. Его враги, конечно, позже обвиняли его, что он — «тот маляр, который во времена короля Хлотаря размалевал двери и своды часовни» {545} 545 Григорий Турский. История франков. VII, 36. , но ничто не наводит на мысль, что он был простым ремесленником: записью изысканных стихов на стенах зданий не брезговал и Венанций Фортунат {546} 546 См. прежде всего: Venantius Fortunatus. Carm. V, 6, 7, где поэзия и живопись на равных способствуют появлению шедевра. .