Николай Коняев - Шлиссельбургские псалмы. Семь веков русской крепости

И это так же удивительно, как и неуязвимость самой крепости Орешек.

Кажется, это единственное в мире средневековое фортификационное сооружение, выстоявшее под артиллерийскими снарядами и бомбами Второй мировой войны.

Что же помогло устоять крепости, хотя она мешала немцам и взять ее им очень хотелось?

Наверное, разгадку надо искать в самой русской истории крепости, когда ни дворцовая шлюхота, разведенная в ее названии преемниками Петра I, ни жутковатый скрежет тюремного ключа, явственно зазвучавший в слове Шлиссельбург, ни пламя пожаров революции не заглушили грозной славы великой русской крепости, и вот, переворачивая и наполняя уже совершенно другим смыслом надуманную Петром I мифологию, память о русской истории сумела возвратить музей революции в боевой строй…

Наверное, разгадку несокрушимости крепости надо искать в том внезапно проснувшемся в бойцах интересе к истории крепости Орешек, о котором мы говорили. Получается, что это мистическая сила русской православной истории удерживала на колокольне красный флаг, «до глаз заковывала в броню» защитников крепости и делала их неуязвимыми для врага…

Разгадать секрет непобедимости Шлиссельбургской крепости пытался и писатель Виссарион Саянов, который во время войны неоднократно бывал на острове.

Вот его последний очерк о крепости.

«Вскоре после взятия Шлиссельбурга я снова приехал в Орешек. Он уже в тылу нынче, и тихо в старинной крепости, почти пятьсот дней, бывшей в осаде. Впервые я побывал в осажденном Орешке в прошлом году, и теперь здесь много новых людей. С комендантом крепости майором Строиловым я знаком еще по временам войны с белофиннами — был он тогда командиром роты у незабвенного Васи Маричева, двадцатитрехлетнего командира батальона, погибшего в дни первых сражений 1941 года.

Много интересного вспоминают солдаты и офицеры о боевых делах гарнизона Орешка.

Когда Шлиссельбург заняли наши войска, Строилов нашел на фашистском наблюдательном пункте план крепости с засеченными огневыми точками Орешка. И все-таки и этот старательно изученный план не помог врагу.

Подходы к Орешку с правого берега просматривалась из Шлиссельбурга. Вражеская артиллерия постоянно била по переправам. Осажденный гарнизон крепости нуждался в снарядах, в оружии, в продовольствии. Все это подвозилось по Неве: нужны были смелые, ловкие, находчивые люди для того, чтобы работать на переправе.

И такие люди находились.

Старшина Чепурин, лодочники Касаткин, Корагалев, а в последнее время и Нехорошков и Закусов постоянно были на переправе. Переправляться приходилось ночью.

Хороши белые ночи на Неве! В эту пору над волнами Ладоги-реки низко склоняются прозрачные облака и нежно-дымные зори синим отсветом пламенеют над невскими берегами. Но белые ночи не радовали защитников Орешка. Трудней было переправляться; больше было потерь от огня. Немало лодок шло на дно, гибли люди, погибал ценный груз. И все же движение через Неву не прекращалось. Солдаты, работавшие на переправе, заботились о том, чтобы в крепости всегда было много снарядов. Огневая мощь Орешка росла с каждым днем.

Система вражеского огня в тысяча девятьсот сорок первом году была иной. Огонь был более массированным, — вся его сила выбрасывалась на крепость в течение двух-трех часов, и затем орудия надолго замолкали. В сорок втором году враги перешли к новой тактике. Через каждые пятнадцать-двадцать минут они делали огневые налеты на крепость, постоянно беспокоили защитников Орешка, стараясь расстроить всю жизнь гарнизона непрерывным огневым воздействием.

Мемориальный комплекс в Шлиссельбургской крепости

Материалы стендов мемориала Шлиссельбургской крепости

Материалы стенда мемориала Шлиссельбургской крепости

Но Орешек продолжал сражаться.

Разведчики пробирались за языком на «бровку», в предместья Шлиссельбурга. Старшина Попков не один раз бывал на окраине города. С ним ходили его боевые друзья, такие же бесстрашные и смелые люди. Рвали связь, гранатами забрасывали блиндажи. Однажды под командой Белоглазова разведчики отправились в поиск. Подошли к Шлиссельбургу со стороны озера. Стали резать ножницами проволоку. Над передним краем взвилась ракета. Разведчики залегли на льду, притаились. Пошли в другое место, там их тоже обстреляли. Терпеливо переждали, пошли на третье место и там захватили языка.

Об орудиях крепости солдаты могут рассказывать часами. Каждое крепостное орудие имеет свое имя. В Орешке были и «Воронка» и «Чайка», но «Дуня» все-таки всегда оставалась любимицей гарнизона. И расчет у «Дуни» подобрался особенный, слаженный, храбрый; теперь весь он представлен к правительственной награде. Гвардии лейтенант Костин охотней всего стрелял из «Дуни».

— Славно поработала старушка, — ласково говаривал артиллерист, поглаживая пушку.

Артиллеристам и минометчикам Орешка посчастливилось после победы проверить в Шлиссельбурге результаты своей работы. Они видели развороченные землянки, разбитые минометы и орудия»…

Виссарион Михайлович Саянов — смелый писатель-фронтовик, объездивший все позиции, участвовавший в качестве военного корреспондента, кажется, во всех больших боях на Ленинградском фронте, но он комиссар, он коммунист, и, допытываясь о секретах стойкости защитников крепости, он уже знает заранее ответ. Ну, а о том, что он знает этот ответ, знает комендант крепости майор Строилов…

«Долго я беседовал с солдатами, и только поздно ночью повел меня Строилов спать; устроил он меня на ночлег в каком-то темном и сыром помещении, — по стенам здесь стекала вода, и крохотная лампочка, ввинченная в самый потолок, не горела. Фонарь «Летучая мышь», поставленный на полу возле кровати, вырывал из темноты лишь один угол комнаты, где неутомимо плел свою сеть черный паук.

— Очень тут мрачно, — сказал я. — Поместил ты меня, наверно, в каземат, где раньше томились революционеры.

Литургия в развалинах храма Рождества Иоанна Предтечи