В. Сиповский - Родная старина Книга 2 Отечественная история с XIV по XVI столетие

А в Константинополе изнеженный, малодушный народ, как только началась осада и раздался грохот орудий, совсем упал духом. Поднялся мятеж. В разъяренной толпе раздавались проклятия и папе, и императору: в нападении турок видели Божью кару за желание соединить церкви. Монахи и отшельники суровыми предсказаниями и обличениями еще больше увеличивали смуту. В ужасе растерянный народ толпился в храмах, плакал, молил Бога о пощаде, от страха переходил к надежде, от надежды к отчаянию. То передавалось из уст в уста предсказание, что скоро свершится чудо: явится ангел с огненным мечом и поразит всех врагов; то какое-нибудь зловещее предзнаменование приводило в страх и уныние суеверную толпу.

Тяжело было положение императора! Ему приходилось не только защищать город, но ободрять малодушных жителей, сдерживать волнение, остерегаться измены. Зато сподвижники его, казалось, не знали устали, — днем с оружием в руках отражали неприятеля, ночью исправляли пробоины и проломы в стенах. Когда же турки пытались приступом овладеть стенами города, греки пускали в них стрелы, стреляли из пищалей, валили на них камни, скатывали мельничные жернова, зажигали греческим огнем осадные турецкие башни… Несколько приступов было отбито. Но силы защитников день ото дня убывали: подкрепления не было!.. Наступило 29 мая. Магомет велел своим войскам готовиться к решительному приступу. Отчаянно бились сподвижники Константина. Сам он, в страшной сумятице битвы, при оглушающем грохоте выстрелов, криках нападающих, дикой музыке турок, не терял бодрости, являлся впереди своих воинов. Рвы у стен города наполнялись убитыми. Турки шли по трупам, рвались в город сквозь проломы в стенах; наконец сломили защитников и ворвались…

— Нет ли здесь, — воскликнул в отчаянии Константин, — христианина, который лишил бы меня жизни, избавил бы меня от позорного плена или гибели от руки неверного?

Никто не отозвался. Тогда он ринулся в толпу врагов, изрубил нескольких из них и сам под их ударами пал на груду тел…

Ворвались турки, и началась зверская бойня беззащитного люда. Несчастный, обезумевший от ужаса народ метался по улицам, прятался в церквах. Огромная толпа сбилась в Софийский собор. Ждали чудесного спасения от ангела… Говорят, около сорока тысяч жителей было истреблено турками. Кровь ручьями струилась по улицам… Тысячами уводили византийцев в рабство.

Два дня позволил султан своим воинам грабить и опустошать город. Все, кроме стен храмов и зданий, было отдано в добычу им. В эти два злосчастных дня было истреблено, разграблено или повреждено то, что создавали в течение целых веков: наука, искусство и роскошь. Наконец Магомет II торжественно вступил в свою новую столицу. Великолепный Софийский собор обращен был по воле султана в главную мечеть, и на куполе храма вместо креста заблистал магометанский полумесяц!..

Константинополь имел важное значение для русских: здесь великая княгиня Ольга, по преданию, приняла святое крещение; тут, в Софийском храме, послы святого Владимира, пораженные величием и блеском церковной службы, признали греческое богослужение выше всех других; отсюда пришли в Русскую землю и Христово учение, и церковное устройство, и книжная мудрость; отсюда же шло к нам долгое время и высшее духовенство.

Константинопольский патриарх в глазах русских был главным представителем православной веры, император — главным защитником ее, а роскошная тысячелетняя столица, с ее чудным местоположением и поразительным великолепием, считалась не только главным городом православного мира, но и лучшим городом в мире, — недаром звали его Царьградом. И вот эта столица православия, эта краса городов христианских, этот царственный город разорен, поруган, в руках мусульман, заклятых врагов христиан; император погиб; патриарх — пленник султана!

Понятно, как сильно отразилось это событие на Руси. Москве теперь было уже некстати считаться ниже порабощенного Царьграда, а государи московские стали мало-помалу смотреть на себя как на преемников византийских императоров, как на главных хранителей православия и древнего благочестия.

Скорбно повествует наш летописец о падении Константинополя и так рассуждает о причинах события: «Как конь без узды, так царство без сильной и грозной власти. Вельможи (в Царь-граде) теснили народ, богатели от слез и крови христианской; не было правды на судах, а в сердцах — мужества; воины щеголяли, красовались одеждой своей, да в бою некрепко стояли. Господь казнил недостойных, наслал на них Магомета. И не осталось теперь ни единого православного царства, кроме русского. Сбылось предсказание святого Мефодия Патарского и Льва Мудрого, что измаильтяне овладеют Византией; сбудется, быть может, и другое, что русские одолеют измаильтян и на семи холмах ее воцарятся…».

Так смотрел простодушный летописец на событие; так, конечно, смотрели и такие же надежды питали на Руси и другие книжные люди. Царьград был в их глазах дорогим и священным городом, а турки являлись оскорбителями этой святыни, заклятыми врагами христианства.

Василий Темный еще при жизни своей объявил старшего сына своего Ивана великим князем и своим наследником. Таким образом, укреплялся новый порядок престолонаследия — от отца к старшему сыну. Хотя Василий завещал волости и остальным четырем своим сыновьям (Юрию, Андрею Большому, Борису и Андрею Меньшому), но старший получил городов гораздо больше, чем все остальные братья вместе, и являлся, таким образом, настоящим великим князем, государем, а братья сравнительно с ним были только большими помещиками.

В 1462 году, 5 марта, скончался Василий II, и стал княжить Иван III.

Это был настоящий потомок Калиты. Всеми свойствами, какими отличались лучшие московские князья-скопидомы — собиратели Русской земли, обладал он: холодный, скрытный, осторожный, расчетливый, он обдумывал каждый свой шаг, каждое слово; принимался за дело только тогда, когда знал, что можно действовать наверняка, без промаха; во всяком деле он, казалось, держался пословицы: «Семь раз смерь, а раз отрежь!». Но когда все было обдумано, взвешено да смеряно, и дело было надежным и выгодным, тогда вершил его смело, не глядя уж ни на что…