В. Сиповский - Родная старина Книга 2 Отечественная история с XIV по XVI столетие

Со смертью Шемяки кончились усобицы за великокняжескую власть. Борьба Василия Васильевича сначала с дядей, а потом с двоюродными братьями была единственной в потомстве Калиты.

Этой усобицей только на время был задержан рост Москвы. К счастью, никто из соседей не мог воспользоваться ее бедой и погубить дело собирателей Русской земли. Прежние соперники их, князья рязанский и тверской, были уже так слабы, что им и на мысль не приходило господство над Русской землей; им оставалось только выбирать, кому подчиниться: московскому или литовскому князю?

Литва, главный враг Москвы, в это время была неопасна: после смерти Витовта в 1430 году в Литве начались тоже смуты и долго шли кровавые усобицы. Свидригайло, брат Ягайло, вел борьбу с Сигизмундом, братом Витовта, за обладание Литвой. Кончилась эта усобица с избранием в литовские князья второго сына Ягайло — Казимира. При нем в 1447 году Литва снова соединилась с Польшей.

Исконный враг Русской земли, Кипчакская орда, во время смут в московском княжении совсем ослабела. От нее отделились два больших ханства: Казанское и Крымское. Улу-Махмет, как сказано уже, положил начало Казанскому царству, а один из потомков Тохтамыша, Азы-Гирей, — Крымскому. Долго еще пришлось страдать Русской земле от внезапных нападений татарских шаек; много еще разорения, беды и горя причиняли они своими разбойничьими набегами; но все же о прежнем владычестве татар уже не могло быть и речи.

На юге, по Украине, где вечно грозила беда от набегов татар и приходилось постоянно отбиваться от них, тревожная военная жизнь стала все больше и больше входить в нравы жителей. Из ратных людей, пограничной стражи и людей вольных, которым по душе были степной простор и боевая жизнь, стало складываться мало-помалу казачество.

Василий Темный, как прозвали его, княжил после смерти своего врага Шемяки почти десять лет. Кроме владений последнего, Василий примыслил и еще земли: он завладел уделом князя можайского, другого противника своего, который бежал в Литву; потом великий князь за какую-то вину велел заключить в Москве князя серпуховского Василия Ярославича, брата своей жены, а владения его присоединил к Москве. Оставался в Московском княжестве только один удел — Верейский. Но здешний князь Михаил Андреевич княжил так спокойно, так повиновался во всем великому князю, что и повода не было отнимать у него волость. И так Василий Темный, князь слабый, вероломный, среди смут и несчастий все же продолжал дело московских князей, «собирателей земли Русской», удержал не только дедовские и отцовские владения и примыслы, но и уничтожил почти все уделы в Московском княжестве. Не мог бы он, конечно, не только этого сделать, но и усидеть на престоле, если бы у него не было надежных пособников. Сильное московское боярство и духовенство поддержали его. Собирание Русской земли под одной властью и престолонаследие от отца к сыну становились уже крепким обычаем.

Не упускали из виду Василий и его советники-бояре и других русских областей. Когда Литва ослабела от усобиц, то рязанский князь Иван Федорович подчинился Москве. Перед смертью он отдал под опеку великому князю своего малютку сына. Василий перевез его в Москву и, за малолетством его, послал в Рязань и другие города Рязанского княжества своих наместников.

Новгород Великий, пользуясь смутами в Московском княжестве, думал сделаться совсем независимым. Вече стало без согласия великого князя вступать в договоры, выдавать грамоты, сноситься с Литвой. Наконец, новгородцы принимали к себе с почетом и помогали врагу великого князя — Шемяке. В 1456 году великий князь принял решительные меры, чтобы смирить Новгород. Лучшие московские воеводы, Стрига-Оболенский и Федор Басенок, повели войска против Новгорода. Новгородская рать была разбита, и новгородцы принуждены были уплатить откуп (8 500 рублей), обязались снова плавить черный бор (подать) и не давать без согласия князя вечевых грамот. В половине XIV века Псков, бывший прежде пригородом Новгорода, добился независимости от него, начал называться его «младшим братом». Псковитяне стали сходиться, подобно новгородцам, на веча, выбирать себе посадников и прочих, но не особенно ладили с Новгородом, а между тем Псковскую землю теснили ливонские немцы, и нужна была сильная защита. Вот почему Псков искал покровительства Москвы и принимал к себе из рук великого князя наместников. Зависимость Пскова от Москвы становилась с XV века все сильнее и сильнее.

Итак, несмотря на внутренние смуты и усобицы, значение Москвы не поколебалось. Власть московского великого князя высилась и крепла на русском северо-востоке. Если и удержались еще некоторые удельные князья, то с условием — повиноваться московскому великому князю, держать, как говорилось тогда, имя его «честно и грозно».

В первой половине XV столетия и в русской церкви были смуты и неурядицы. Начались они еще при Димитрии Донском и митрополите Алексии. Литовский князь Ольгерд не мог потерпеть, чтобы его православные подданные подчинялись московскому митрополиту, тогда как Литва была в постоянной вражде с Москвой, и наконец добился того, что для юго-западной Руси, подвластной ему, константинопольский патриарх поставил отдельного от Москвы митрополита Киприана. Так православная русская церковь поделилась на две митрополии: Киевскую и Московскую. Они то соединялись, то вновь разделялись. Митрополиты присылались из Византии и родом были обыкновенно греки. Последним московским митрополитом из греков был Исидор.

Византия тогда доживала свои последние дни; почти все владения ее попали уже в руки турок; только столица с небольшой областью оставалась еще во власти императора. Дни Византии были сочтены; одна только надежда поддерживала императора — надежда на Западную Европу. Было время (XI–XIII столетия), она высылала сотнями тысяч своих воинов на борьбу с Востоком. Шли ее отважные бойцы под знаменем креста биться не на жизнь, а на смерть с беспощадными врагами христианства — мусульманами, биться за поруганную святыню, за угнетенных христиан, за освобождение Святой земли. И не напрасно проливали свою кровь крестоносцы. Им удалось вырвать из рук мусульман Святую землю; но прошло время горячего воодушевления, охладели к своему делу народы Западной Европы!..