В. Сиповский - Родная старина Книга 2 Отечественная история с XIV по XVI столетие

Это сильно оскорбило князя Бориса. Прежде князья даже договоры между собой заключали, чтобы боярам и вольным людям никакой помехи не было служить тому князю, какому они захотят. Такие договоры были даже особенно выгодны для богатых московских князей: к ним охотно шли на службу из других областей бояре и служилые люди. Теперь же выходило, что великий князь, принимая к себе на службу бояр, отъезжавших из других областей, считал изменником боярина, пожелавшего отойти от него на службу к его брату. Оскорбленный Борис Волоцкий с братом Андреем, князем Углицким, решили защищать свои права. Собрали они, сколько могли, рати и двинулись к литовским границам, рассчитывая на помощь Казимира.

Не время было Ивану враждовать с братьями; для него наступала тогда тяжелая пора: Ахмат готовился ударить на Русскую землю со своей ордой. Литва собиралась тоже начать войну, а тут еще и братья задумали поднять усобицу. Скрепя сердце Иван Васильевич поспешил помириться с ними — все требования их исполнил.

Десять лет спустя оба брата получили великокняжеский приказ послать своих воевод с воинскими отрядами на помощь крымскому хану Менгли-Гирею против сыновей Ахмата. Борис исполнил приказание великого князя, но Андрей ослушался. По приглашению великого князя, немного времени спустя, он приехал в Москву. Иван Васильевич принял брата, казалось, ласково, беседовал с ним долго и дружески; на другой день пригласили его с боярами к великому князю на обед. Когда Андрей явился во дворец, бояр его отвели в столовую гридню, а самого попросили в комнату, которая называлась «западнею». Сюда пришел великий князь, приветливо поздоровался с братом, а затем вышел. Тогда вошел боярин князь Ряполовский и со слезами на глазах сказал:

— Государь-князь, Андрей Васильевич, пойман ты еси Господом Богом и государем великим князем Иваном Васильевичем всея Руси, твоим старшим братом.

— Волен Бог да государь; Бог нас рассудит, а я не повинен! — отвечал Андрей.

Его заковали в оковы и посадили в тюрьму (1491 год). Удел его был присоединен к Москве. Сыновья его были тоже схвачены и заключены. Как отец, так и они уже не видали больше свободы — в темнице и умерли.

Другой брат великого князя — Борис Васильевич — не имел такой печальной участи, но был постоянно в страхе; во всем беспрекословно повиновался он великому князю, как любой из бояр-помещиков, и повода лишать его волости не было.

Рязанская область тоже только по имени была княжеством: князь рязанский, родной племянник великого князя, был в полной его власти.

Неуклонно шел Иван Васильевич по тому пути, который был намечен еще первыми московскими князьями, уничтожал остатки уделов, сколачивал все разрозненные части Русской земли в одно целое и крепкое государство. Самовластно распоряжался он с близкими родичами своими; еще меньше стеснялся с мелкими князьями: одни из них добровольно, другие поневоле отказывались от самостоятельности, подчинялись московскому государю, обращались в бояр-вотчинников; некоторые, умирая, по духовному завещанию отказывали свои земли московскому государю. Таким образом, завершалось великое дело собирания Русской земли в одно целое, и Иван III заслуживает еще больше, чем все его предшественники, название «собирателя Русской земли». Только Псков и часть Рязанской области до поры до времени считались отдельными владениями — и то только потому, что воля великого князя исполнялась здесь беспрекословно.

Собирая Русскую землю, мог ли Иван Васильевич забыть, что западные и юго-западные русские волости были в руках литовских князей, постоянных врагов Москвы? Мог ли он забыть, что Казимир Литовский поддерживал восстание в Новгороде и подбивал Ахмата напасть на Москву? Лишь только миновала татарская гроза, Иван Васильевич задумал силою добывать от Литвы русские земли. Дальновидный и осторожный, он стал готовиться исподволь к борьбе, искал себе союзников между соседями Литвы: породнился с молдавским господарем Стефаном — на его дочери женил своего сына; вступил в дружбу с венгерским королем; искал союза и с германским императором; скрепил дружбу с Менгли-Гиреем договорами; обещал помощь против кипчацких ханов ему только в том случае, если он будет постоянно беспокоить своими набегами Казимира. Наконец, и в самой Литве Иван Васильевич нашел союзников. В западной Руси никогда не умирала мысль о родстве с восточной Русью: язык да одна и та же православная вера поддерживали связь между ними. Притом Иван Васильевич постоянно выставлял себя защитником православия не только в своих владениях, но и в литовских. Когда рушилось ненавистное татарское иго над Москвой и она окрепла в могучее государство, многие в западной Руси стали смотреть на Ивана Васильевича, о тонком уме которого и дальновидности шла повсюду слава, как на природного государя всей Русской земли.

Мелкие пограничные князья (по большей части потомки черниговских), из которых одни были в подданстве у Литвы, а другие служили Москве, ссорились между собою, вели старые родовые усобицы. Некоторые из этих князей, зависевших от Литвы, недовольные литовским правительством, у которого нельзя было часто найти ни суда, ни управы, переходили из литовского подданства в московское. Так перешел на службу к Ивану Васильевичу князь Белевский, затем князья Одоевские, Воротынские и другие. С переходом этих князей и вотчины их отделялись от Литвы и попадали под ведение московского государства. Напрасно литовское правительство доказывало, что многие земли этих князей, как пожалованные литовскими князьями за верную службу предкам отъезжавших князей, должны остаться в руках литовского правительства: Иван Васильевич ни на что не обращал внимания.

Мало того. Князья, новые подданные московского великого князя, нападали на земли своих родичей, оставшихся в подданстве у Казимира, захватывали их волости и присоединяли к своим. Эта мелкая пограничная война шла беспрерывно. Поводов к большой войне было всегда вдоволь. На границе литовских и московских владений с той и с другой стороны развелось много разбойничьих шаек, — купцам тут и проезду не было. Житье здесь было совсем плохое. От московских подданных шли бесконечные жалобы на литовских разбойников, а литовские подданные жаловались на московских. Казимир сильно злобился на Ивана за то, что он принимал к себе изменников литовских, щедро жаловал их и вотчины их присоединял к Москве; но до самой смерти Казимира войны с Москвою не было.