В. Сиповский - Родная старина Книга 2 Отечественная история с XIV по XVI столетие

За слугами «Домострой» советует зорко следить и не доверять им, чтоб не крали, не обманывали, но вместе с тем предписывает заботиться о них, хорошо кормить и одевать их. Через слуг нередко возникали ссоры, и потому «Домострой» особенно настойчиво советует предупреждать сплетни слуг. «Слугам своим заповедуй о людях не переговаривать, и, если слуги были где и видели что недоброе, того не сказывали бы дома, и что дома делается, того у чужих людей не рассказывали бы… Если придется посылать куда-нибудь сына или слугу — сказать что-либо или сделать, то вороти его и выспроси, и только, когда он повторит все перед тобою, как ты ему сказывал, тогда пошли».

Слуга, придя к дому, куда послан, у ворот должен легонько постучать, а когда пойдет по двору и станут его спрашивать, с каким делом идет, то слуга не должен был говорить или мог ответить любопытному: «Не к тебе послан, а к кому послан, с тем мне и говорить».

«У сеней слуга должен ноги отереть, нос высморкать и молитву Иисусову сотворить; если „аминя“ не отдадут, то в другой раз сотворить молитву и в третий… Как впустят, святым иконам поклониться дважды, а третий поклон хозяину отдать и править то дело, с каким послан…

Умный слуга, если где и услышит что-либо враждебное своему господину, скажет обратное, где клянут и лают, — а он похвалу и благодарение поведает. От таких умных и вежливых, и благоразумных слуг промеж добрых людей любовь сводится, и таких умных слуг берегут и жалуют, как детей своих, и советуются с ними обо всем».

Мир и доброе согласие между людьми, как видно из приведенных слов, ценятся «Домостроем» так высоко, что позволяется ради добрых отношений поступиться даже правдой.

В заключение Сильвестр уже от себя дает наставление сыну своему Анфиму; здесь вкратце повторено то, что говорилось раньше в «Домострое». Подобно Владимиру Мономаху, и Сильвестр в своем поучении не только дает указание, как благочестиво жить, но и ссылается на свой пример: «Видел ты, чадо мое, — говорит Сильвестр сыну; — как мы жили в благословении и страхе Божьем, в простоте сердца, в церковном прилежании, всегда со страхом пользуясь Божественным писанием. Видел ты, как Божьей милостью от всех я был почитаем и всеми любим, и всякому, в чем надо было, уноровил (угодил): и трудом, и услугою, и покорностью, а не гордынею, не прекословием; не осуждал никого, не пересмеивал, не укорял, не бранился ни с кем, а случалась от кого обида, и мы Бога ради терпели и на себя вину брали, и потому враги становились друзьями… Если случалось согрешить пред Богом или пред людьми, то скоро о грехе том плакался пред Богом и у отца духовного каялся… Не пропускал никогда от юности своей и до сего времени церковной службы, разве только по болезни пропускал. Ни нищего, ни странника, ни калеки, ни больного никогда не презирал; из темниц, из плена, из рабства выкупал и голодных по силе кормил. Своих рабов всех освободил и наделил имуществом, и все эти рабочие наши теперь свободны, хорошо живут, как сам видишь, молят Бога за нас и доброхотствуют нам всегда, а кто забыл нас — пусть Бог того простит. А ныне домочадцы наши все свободны, живут у нас по своей воле. Видел ты, чадо мое, как многих сирот, рабов и убогих мужеского пола и женского вскормил я и вспоил до совершенного возраста и в Новгороде, и в Москве, научил по способностям: многих — грамоте и писать, и петь, иных иконному письму, иных серебряному мастерству и другим всяким рукоделиям (ремеслам). А твоя мать многих девиц убогих воспитала, обучила рукоделию и всякому домашнему обиходу и, наделив приданым, замуж повыдала; а мужской пол поженили на дочерях добрых людей. Все они, по Божьей милости, своими домами живут: многие в священническом сане и в дьяконском, другие — в дьяках и в подьячих и в разных чинах, по своим природным способностям, „кто чего дородился“ и в чем кому Бог благословил быть: иные занимаются разными ремеслами и промыслами, многие торгуют и прочее».

Благочестив и умен был составитель «Домостроя». Много собрал он полезных правил и добрых советов в своей книге, как Богу угодить, царю служить, с людьми уживаться и свой дом строить, то есть хозяйство вести. Не одного внешнего благочестия и обрядности требует «Домострой», но и выполнения высших христианских обязанностей — любви к ближним, помощи убогим и сиротам и прочее. Сам Сильвестр, как видно из его наставления сыну, не только на словах, но и на деле старался исполнять христианские обязанности: многих сирот и бедных приютил у себя, воспитал и пристроил и рабов своих на волю отпустил…

Но нет в «Домострое» ни веры в ум, ни веры в нравственное достоинство человека. Всякий шаг, всякое движение пытается Сильвестр предусмотреть и дать подробное правило и мелочные указания, как поступать в разных житейских делах. Казалось, человеку оставалось только следовать во всем этим указаниям и жизнь его должна была течь спокойно, невозмутимо и благочестиво, — своим умом жить человеку не полагалось. Какое же побуждение должно было заставлять его идти по указанному пути? Страх наказания Божия должен был побуждать его жить благочестиво, страх наказания господствовал и в семье; на нем были основаны и повиновение жены мужу и детей отцу. Наказание, с одной стороны; награда — с другой, то есть чувство страха или чувство корысти — вот что должно было направлять, по взгляду даже лучших людей того времени, волю человека на путь истины и добра. Но ведь чтобы идти по этому пути, нужно безбоязненно, смело служить истине, нужно бескорыстно любить добро, творить его, не рассчитывая ни на какие награды; пример такого отношения к истине и добру и показал людям Иисус Христос.

Но этого не понимали даже и лучшие русские люди XVI века.

Образцом праведной жизни считалась жизнь монастырская. Подобие ее хотел, видимо, составитель «Домостроя» водворить и среди мирян.

«Домострой» с его подробными правилами, которыми определен каждый шаг в жизни, начиная с обязанностей к Богу и церкви и кончая мелочными замечаниями о хозяйственном обиходе, напоминает строгий монастырский устав, от которого не допускаются никакие отступления. Даже веселье, смех, игры, пение и другие мирские потехи и удовольствия, греховные, на взгляд монаха, «Домостроем» запрещаются. Но в то же время допускаются отступления от правды для того, чтобы угодить другим, ужиться со всеми в добром согласии; а излишняя угодливость и уживчивость легко вели к тому, что человек мирился со всяким злом в жизни, сживался с ним, и на деле выходило, что человек был благочестивым лишь по внешности.