В. Сиповский - Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие

Многие киевляне сами с радостью крестились. Но были и такие, что колебались и выжидали. Немало было и ревностных язычников, которые крепко держались за старую веру. Видя это, Владимир послал по всему городу оповестить, чтобы на другой день все некрещеные шли к реке. «Кто не придет к реке, возвещали вестники, богатый или бедный, работник или нищий, тот будет считаться противником князю». Призыв князя заставил решиться тех, которые еще раздумывали и колебались, заставил и многих закоренелых язычников страха ради исполнить приказание князя. Некоторые утешали себя мыслью, что, не будь крещение делом благим, не приняли бы его князь и бояре.

На другой день пришел Владимир с митрополитом, с корсунскими священниками на Днепр. Множество народу сошлось сюда. Все вошли в воду. Одни стояли в воде по шею, другие по грудь, малые дети стояли у берега, взрослые держали на руках младенцев. На берегу было немало крещенных раньше. Священники читали молитвы. Рад был Владимир, что познал истинного Бога и сам, и народ его. Поднял взоры он к небу и молился: «Боже, сотворивший небо и землю! Призри на новыя люди сия, и подаждь им, Господи, уведети тебя, истинного Бога, якоже уведеша страны христианские; утверди и веру в них праву и несовратну». Так рассказывает наш летописец о крещении киевлян. Произошло это событие в 988 году.

Тотчас после крещения Владимир велит строить церкви на тех местах, где прежде стояли кумиры. На холме, где стоял кумир Перуна, сооружена была церковь во имя святого Василия (Владимир во святом крещении назван был Василием). Есть известия, что первый митрополит Михаил, прибывший вместе с Владимиром из Корсуни, ходил с епископами, присланными из Царь-града, с Добрынею, дядею Владимира, на север от Киева и крестил народ. Язычество держалось на севере крепче, чем на юге, и немало понадобилось труда, чтобы обратить суровых язычников в христианство.

Когда узнали новгородцы, что Добрыня идет крестить их, то собрали вече и поклялись не пускать Добрыню в город и не давать кумиров на поругание. Когда Добрыня пришел, новгородцы разобрали мост, ведущий через Волхов с торговой стороны Новгорода в самый город, вышли навстречу с оружием. Попробовал было Добрыня уговаривать их — они и слушать ничего не хотели, вывезли пороки (камнеметательные машины) против дружины Добрыни. Епископ со священниками остановились на торговой стороне. Ходили они по рынкам и улицам, учили людей, сколько могли; в два дня успели они окрестить несколько сот человек. На другой стороне один из старшин новгородских, Угоняй, ездил на коне между народом и кричал: «Лучше умереть нам, чем дать богов наших на поругание». Возбужденный им народ разорил дом Добрыни, разграбил имение, убил жену Добрыни и некоторых родичей. Тогда Путята, воевода Владимира, с небольшим отрядом надежных воинов ночью переправился через Волхов немного выше города, напал на двор Угоняя, схватил его и еще нескольких главных коноводов и отправил их к Добрыне за реку. Когда народ узнал об этом, то собралось несколько тысяч людей. Окружили они маленький отряд Путяты. Началась злая сеча. На рассвете подоспел на помощь ему Добрыня со всеми своими людьми. Велел он для острастки новгородцев зажечь некоторые дома на берегу. Новгородцы испугались, стали просить они мира у Добрыни. Он приказал уничтожить идолов: деревянных жечь, а каменных разбивать и бросать в реку. Многие язычники с воплями и слезами просили не трогать их богов. Добрыня с насмешкой говорил им: «Нечего вам жалеть о тех, которые сами не могут оборонить себя; какой пользы вы можете ждать от них?» Он приказал, чтобы все шли креститься. Некоторых удалось уговорить, и они шли по своей воле, а других тащили воины силою. О новгородцах сложилась поговорка, что их «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем».

Есть известие, что сам Владимир ходил в 992 году с епископами на юго-запад, распространял христианскую веру в земле Червенской, крестил людей и построил здесь город Владимир. Если в Новгороде, в большом городе, где уже жило немало христиан, так крепко держалось язычество, то в других более глухих местах оно было еще упорнее. Много времени нужно было, чтобы распространилось христианство по всей Руси. Да и большая часть тех, что приняли новую веру, не могли понимать ее как следует. Таких священников, которые могли бы вполне понятным для народа языком объяснить Святое писание, было очень мало. Корсунские священники, которых Владимир взял с собою в Киев, были греки, — им пришлось еще учиться славянскому языку. Были священники из дунайских болгар. Они могли говорить языком, понятным для русских славян, но их было немного. Понимал Владимир, что без своих священников, могущих говорить понятным для народа языком, нельзя обойтись. Приказал он брать детей у лучших людей и отдавать их в книжное учение. Матери плакали по ним, говорит наш летописец, как по мертвым, потому что еще не утвердились верою. Детей раздавали учиться по церквям священникам и церковным причетникам.

Книги церковные шли к нам из Болгарии. За сто с лишком лет до Крещения Руси была изобретена славянская азбука святым Кириллом (до принятия монашества назывался он Константином). Кирилл и брат его Мефодий, уроженцы греческого города Солуня, перевели богослужебные книги с греческого языка на славянский. Славянская письменность особенно процветала в Болгарии при царе Симеоне в начале десятого века. При нем было переведено множество книг, не только необходимых для богослужения, но и сочинений разных церковных писателей и проповедников. Сначала все необходимые для церкви книги шли к нам из Болгарии, а потом, когда и между русскими появились грамотные люди, то стали книги переписываться и у нас, а потом и переводиться. Стало быть, с христианством вместе явилась на Руси и грамотность.

Владимир пожелал в Киеве построить церковь, подобную той, какую видел в Корсуни. Были призваны мастера из Греции. Шесть лет трудились над постройкой ее. Сооружена была она на том месте, где пролита была кровь христиан-варягов. Владимир отдал в эту церковь все, что привез из Корсуни: иконы, сосуды, кресты, и определил на содержание этой церкви десятую часть доходов от всего имения и городов своих.