Сергей Ченнык - Последний штурм — Севастополь

Когда французское правительство попыталось развить успех англо-французских войск после взятия Севастополя и спланировать наступление вглубь России, главнокомандующий французской армией генерал Пелисье заявил, что уйдет в отставку, если ему прикажут начать маневренную войну. Он отчетливо представлял невозможность обеспечения безопасности коммуникаций на столь огромной территории, начиная от Черноморского побережья, предвидя партизанские действия русской армии. Именно поэтому война ограничилась, по выражению Ф. Энгельса, этим «закоулком России», т.е. полуостровом Крым». {36} 36 Квачков В.В. «…фронт партизанской борьбы значительно расширился и перешел под контроль армии». Отечественный и зарубежный опыт специальных действий в тылу противника.//Военно-исторический журнал, № 1, 2004 г., М., С. 15

Сегодня остается лишь констатировать, что русское командование этой возможностью использования партизанской войны не воспользовалось, как и другими возможностями. С начала 30-х годов XIX в. в военном искусстве императорской России «идет процесс затухания интереса к специальным действиям». {37} 37 Квачков В.В. «…фронт партизанской борьбы значительно расширился и перешел под контроль армии». Отечественный и зарубежный опыт специальных действий в тылу противника.//Военно-исторический журнал, № 1, 2004 г., М., С. 15

Понимание ошибочности этого положения дел пришло лишь после протрезвления армии, вызванного проигранной Крымской войной. В 1859 г. военный ученый генерал Н.С. Голицын забил тревогу по поводу утраты русской армией опыта организации и ведения партизанских действий в тылу противника: «Преподается ли у нас где-либо теория партизанской войны вообще и нашей русской в особенности, хоть в самых тесных размерах?… К сожалению, нет». {38} 38 Квачков В.В. «…фронт партизанской борьбы значительно расширился и перешел под контроль армии». Отечественный и зарубежный опыт специальных действий в тылу противника.//Военно-исторический журнал, № 1, 2004 г., М., С. 15–16

Так получилось, что этим опытом в большей степени воспользовались французы, предпринявшие в предшествующий сражению на Черной речке период ряд рейдовых операций в контролируемые русскими войсками районы Крыма и организовавшие эффективное постоянное подвижное охранение своих позиций, что способствовало своевременному оповещению о выдвижении противника. Французская кавалерия, в отличие от русской и английской, действовала напористо, активно, часто — даже агрессивно. Достаточно вспомнить ее последовавшие уже после взятия Севастополя акции под Евпаторией, одна из которых плачевно закончилась для Елисаветградского уланского полка под Кангилом.

Тот же опыт «малой войны» с лихвой использовали, как никто другой, выкачавшие необходимое для себя из опыта этой кампании, американцы. По числу практически реализованных ими уроков Крымской войны они стоят на одном уровне с немцами, а в некоторых случаях превосходят их. В ходе Гражданской войны в США (1861–1865 гг.) кавалерийский набег получил более известное и поныне входящее в военную терминологию наименование — рейд.

В русской же армии подобные действия в Крыму даже не рассматривались как возможные: «С эпохи Наполеона до Американской кампании, т.е. в течение полувека, кавалерия принимает самое ограниченное, самое невидное участие как на поле сражения, что отчасти (но только лишь отчасти) объясняется усовершенствованием огнестрельного оружия, так, в особенности на театре военных действий, в смысле стратегической деятельности кавалерии. Образцовые примеры пользования кавалерией со стратегическими целями, которые нам представляет история Наполеоновских войн, прошли бесследно. Прекрасное употребление кавалерии в кампании 1805, 1806, 1812 и 1813 годов было забыто современниками. Правда, что обстановка и характер некоторых войн не давали достаточно широкого поля для стратегической деятельности кавалерии: так например, обстановка Крымской войны (война преимущественно осадная и притом веденная на ограниченном пространстве), Итальянской кампании 1859 года (по характеру театра военных действий). Но если эта причина до некоторой степени и объясняет отсутствие за весь указанный период стратегической деятельности кавалерии вообще, то не было и партизанских действий в частности, если не считать несколько отдельных и притом самых ничтожных случаев партизанских действий, как, например, в польскую кампанию 1830–1831 годов…». {39} 39 Гершельман Ф. Партизанская война//Военный сборник, №8, СПб., 1884 г., С. 11–12

Сконцентрировав в Крыму «…в том числе свыше 10 тыс. бесполезной по обстоятельствам конницы» {40} 40 Свечин А.А. Эволюция военного искусства. Том II. М.-Л., 1928 г., С.69–70 , русские главнокомандующие не только так и не сумели решить задачу ее боевого применения, но и приобрели очередную «головную боль» с ее обеспечением.

Сражение на Черной речке демонстрирует военную аксиому — не может считаться выигранным сражение, успех которого не развит, или, по крайней мере, не закреплен. Еще один вывод, состоящий в том, что атака укрепленных позиций, занимающих господствующие высоты с фронта равносильна попытке протаранить лбом каменную стену, также не нуждается в подтверждении…

Исследователи русского военного искусства конца XIX — нач. XX вв. справедливо считают, что весь ужас Альмы, Инкермана и Черной речки, подготовленный ослепленной плацпарадными тонкостями николаевской военной системы, искуплялся «…удивительным мужеством и стойкостью удивительных войск». {41} 41 Симанский П. Бой при Четати//Военный сборник № 1, СПб., 1904 г., С.56 Во всех полевых сражениях Крымской войны русский солдат «…открыто и неумело подставлял грудь неприятельским пулям, а ближайшие начальники его оказывались не вполне искусными и опытными руководителями и распорядителями боя». {42} 42 Дуроп К. Тактическое образование армии в мирное время//Военный сборник, №2, 1872 г., СПб., С. 240

Увы, несмотря на то, что «…все талантливые полководцы и военные авторитеты сходятся в общем мнении…», что «…для изучения тактического искусства необходимо тщательное изучение и исследование военной истории», которая по мнению генерала Леера «…для военного является тем же, чем лаборатория для химика, обсерватория для астронома…» {43} 43 Трескин Д.Н. Курс военно-прикладной педагогии, Киев, 1909 г.// О долге и чести воинской в российской армии, М., 1990 г., С. 275 , история военного искусства Крымской войны просто изобилует «белыми пятнами». То, что мы до сих пор упорно не желаем признать собственных ошибок, пытаемся найти возможность во что бы то ни стало оправдать их чем угодно — крайне опасно и гораздо более вредно для будущего. «…Великие практики всегда безжалостно уничтожали символы, потерявшие смысл, пережившие самих себя. Если нам путь к победе преграждают предрассудки и мы окажемся не в силах перешагнуть через них, то нас ждут одни неудачи и поражения». {44} 44 Свечин А.А. Предрассудки и боевая действительность//Хорошо забытое старое М., 1991 г., С. 110