Николай Лузан - Сталин. Операция «Ринг»

Шелленберг обернулся к Курмису, перехватил его внимательный, вопрошающий взгляд и подумал: «От тебя, штурмбанфюрер, многое зависит. Как бы я хотел не ошибиться в тебе. Операция «Зеро» – это наш последний шанс!»

Курмис будто прочел его мысли и доложил:

– Господин бригадефюрер, я проработал список кандидатов. Он пока неполный, но уже просматриваются основные кандидатуры.

– Спасибо, Мартин, хоть одна хорошая новость за последние дни, – потеплевшим голосом произнес Шелленберг и предложил: – Прежде чем перейти к делу, давай что-нибудь выпьем.

– Вам что, господин бригадефюрер? – уточнил Курмис.

– А что есть?

Курмис прошел к бару, открыл и принялся перечислять:

– Есть виски.

– Нет, его пусть пьет пьянчужка Черчилль, – отказался Шелленберг.

– Джин-тоник.

– Это для инвалида Рузвельта, пусть тонизируется, может, тогда поймет, что пора заканчивать роман со Сталиным.

– Есть русская водка, господин бригадефюрер.

– Водка? Ха-ха, – хохотнул Шелленберг и с иронией произнес: – Нет, Мартин, не станем давать повода Мюллеру и Кальтенбруннеру подозревать нас в связях с большевиками.

Курмис сдержанно улыбнулся и предложил:

– Тогда, может, коньяк?

– Вот он как раз подходит, настроит на размышления, – согласился Шелленберг.

Курмис разлил коньяк по бокалам и выставил на стол. Шелленберг вдохнул его аромат и произнес тост:

– За успех нашего замысла, Мартин!

– За успех, господин бригадефюрер! – поддержал Курмис.

Они выпили. Шелленберг опустил бокал на стол и присел в кресло. Коньяк теплой, расслабляющей волной разлился по телу. Поддавшись завораживающей игре пламени в камине, Шелленберг закрыл глаза и погрузился в другой мир. Мир, где не было надрывного, изматывающего душу воя воздушных сирен. Мир, где земля не уходила из-под ног, а сердце не сжималось в страхе от взрывов авиационных бомб. Мир, где не было войны и не надо было опасаться удара в спину от коллег-соперников. Покой и умиротворение овладели Шелленбергом, тело стало невесомым и растворилось в благодатном тепле. К суровой действительности его вернул резкий порыв ветра, который распахнул форточку и вздул пузырем тяжелые шторы. Струя холодного, сырого воздуха пронеслась по гостиной и с разбойничьим посвистом вылетела в трубу.

Курмис ринулся к окну прикрыть форточку. Шелленберг встрепенулся и снова обратил взгляд к камину. Зола, поднятая ветром, улеглась, и тревожно загудевшее пламя сникло. Его трепетные язычки проворно лизали сухие поленья, призрачными бликами играли на мраморной облицовке камина и на осунувшемся после нервотрепки последних дней лице Шелленберга. Он отрешенно смотрел на огонь. Поленья жалобно потрескивали, пламя набирало силу и безжалостно пожирало их. Подобно огню, нерешительность Гиммлера сжигала все его, Шелленберга, труды сохранить Германию, а вместе с ней и самого себя.

Прикрыв форточку, Курмис вернулся на место и решился побеспокоить его:

– Господин бригадефюрер, позвольте узнать, как прошли переговоры рейхсфюрера с доктором Мюзи?

Лицо Шелленберга исказила гримаса, и он с ожесточением произнес:

– Мелочный торг в дешевой лавке.

Курмис помрачнел. Это не укрылось от внимания Шелленберга. Он посчитал, что пришло время для разговора, ради которого и был приглашен Курмис. Смерив его испытующим взглядом, Шелленберг начал издалека.

– Как ты понимаешь, Мартин, после неудачи в переговорах рейхсфюрера с доктором Мюзи нас всех ждет незавидная участь.

– Вермахт отступает по всем фронтам, – с горечью признал Курмис.

– В сложившейся ситуации план «Зеро» приобретает приоритетное значение!

– Я понимаю, господин бригадефюрер, и готов приступить к его выполнению!

– В таком случае не будем терять время и перейдем к плану. Как идет его выполнение?

– Агентурные картотеки по лагерю Травники, бывшим разведывательным абверкомандам 101, 103 и 106, диверсионным абверкомандам 201 и 206 доставлены в секретную часть школы. Их…

– Ищейки Мюллера еще не пронюхали? – перебил Шелленберг.

– Похоже, нет.

– Будем надеяться.

– Но даже если и узнают, то не догадаются о конечной цели. Я легендирую эту работу как подготовку к угрожаемому периоду.

– Отлично, хорошая мысль! – одобрил Шелленберг и продолжил: – Что сделано по группе А?

– Подобраны три кандидата.

– Надо спешить, Мартин, у нас слишком мало времени.

– Я понимаю, бригадефюрер, контингент очень тяжелый, но в ближайшие дни группа будет сформирована.

– Хорошо, что по группе Б?

– Работа по ней практически завершена. Я остановился на исполняющем обязанности начальника вустрауской разведывательно-диверсионной школы капитане Кенаке Рейхере и его подчиненных капитане Лемке, оберлейтенантах Ланге и Брунере. В ближайшее время…

– Достаточно, рядовых исполнителей подключим на последнем этапе, – остановил Шелленберг и напомнил: – О конечной цели должен знать только командир группы. Остальные после завершения операции нам не понадобятся.

– Я понял, господин бригадефюрер, и продумаю вариант их нейтрализации, – заверил Курмис.

– Это уже детали, Мартин. Не ошибись с командиром группы. Я так понимаю, кандидатура номер один – это Рейхер?

– Да.

– Я плохо знаю его, насколько он подходит?

– Лучшей кандидатуры, чем Рейхер, не найти, господин бригадефюрер. Мы знакомы с осени 1942 года. Тогда он служил в абвергруппе 102 и проявил себя с наилучшей стороны.

– Хорошо, Мартин, здесь я полностью полагаюсь на тебя. С кандидатурой командира второй группы ясность есть?

– Да, бригадефюрер.

– И кто же?

– Миклашевский – бывший красноармеец, бывший власовец. Принимал участие в операциях против советских партизан, воевал в Нормандии, был ранен. Сейчас вместе со Шмелингом организует боксерские турниры.

– С Максом?! А что, этот Миклашевский действительно боксер?

– И очень высокого уровня.

– Вы лично знакомы?

– Нет, но Миклашевского хорошо знает капитан Лемке.

– Откуда?

– Их познакомил генерал Кестринг. Миклашевский раньше служил в его подчинении.

– Интересно! Очень интересно! – оживился Шелленберг. – Есть козел отпущения для Мюллера!

– И не один, господин бригадефюрер! – на лету поймал его мысль Курмис.

– И кто же?

– Капитан Лемке! Он же рекомендовал Миклашевского в качестве инструктора по рукопашному бою для проведения занятий с курсантами.

– Просто превосходно! – не скрывал удовлетворения Шелленберг, однако, помня испытанное правило разведки: доверяй, но проверяй, распорядился: – Мартин, прежде чем привлечь Миклашевского к операции, его необходимо как следует прокачать. Слишком многое поставлено на карту.

– Я понимаю, господин бригадефюрер, он будет подвержен особой проверке, – заверил Курмис.