Николай Лузан - Сталин. Охота на «Медведя»

АБАКУМОВ в своих объяснениях связь с женой НАУШИЦА отрицает, но этим же объяснением АБАКУМОВА было установлено, что он был знаком с некой гражданкой МАТИСОН, с которой встречался два раза в деловом клубе Москвы.

Проверкой установлено, что ее первый муж был расстрелян за к.р. деятельность, а второй муж проживает за границей».

«Как же это ты, Абакумов, с таким-то багажом и на Колыму не загремел?» – недоумевал Берия, а дальше и вовсе изумился, когда увидел следующую запись: «ВРИД нач. УНКВД Ростовской обл, 28.12.38 г. капитан госбезопасности /произведен из лейтенанта госбезопасности/»

«Ничего себе взлет!» – поразился Берия. В тот год, в ноябре он перебрался из Тбилиси в Москву на должность первого зама наркома НКВД. И здесь цепкая память Берии выхватила из прошлого справку-доклад лейтенанта Абакумова по результатам комплексной проверки управления НКВД СССР по Ростовской области.

Командировка Абакумова в Ростовское управление обещала стать очередным рутинным мероприятием, если бы не одно обстоятельство. Листая пухлые оперативные и уголовные дела на шпионов и вредителей, он наткнулся на одно, пылившееся в архиве. Вчитываясь в его материалы, Абакумов обнаружил многообещающие выходы на разветвленную вредительскую организацию, нити которой вели на самый верх – в обком партии. Его подозрения начальник областного управления НКВД майор Дмитрий Гречухин назвал вздором и потребовал не раздувать из мухи слона. И Абакумову стало окончательно ясно: враги советской власти засели в самом управлении. Он доложил свои подозрения в наркомат, в Москву.

На Лубянке «сигналу» придали самое серьезное значение. В Ростовское управление НКВД нагрянула новая комиссия. В ходе проверки подтвердились подозрения «смелого, не побоявшегося угроз врагов коммуниста Абакумова» : под крылом Гречухина действительно «свила себе гнездо антисоветская шпионско-вредительская организация». Партийная принципиальность, чекистская бдительность и профессиональное мастерство тридцатилетнего сотрудника были по достоинству оценены. С того дня начался стремительный карьерный рост Абакумова. 25.02.1941 года он уже занимал пост заместителя наркома внутренних дел СССР, а с началом войны возглавил Управление Особых отделов НКВД СССР (военная контрразведка).

На этом ответственном участке Абакумов, несмотря на катастрофическое положение на фронтах – Красная армия терпела одно поражение за другим, железной, но разумной рукой навел порядок в рядах своих подчиненных – военных контрразведчиков, и вскоре Управление стало одной из организующих и цементирующих сил, способствовавшей укреплению обороны советских войск.

Берия, отдавая должное хватке Абакумова, а главное, результатам его работы, сменил гнев на милость, устало махнул рукой в сторону стула и предложил:

– Присаживайся, Виктор Семенович, в ногах правды нет.

Абакумов занял место за столом, положил перед собой папку с материалами и вопросительно посмотрел на наркома. Впалые щеки, темные круги под глазами и пенсне, едва державшееся на заострившемся и походившем на клюв птицы носе, говорили о том, что в последние дни он работал на пределе человеческих возможностей. Берия поправил пенсне и вопрос, с которого начал разговор, касался судьбы командования Юго-Западного фронта.

– Виктор Семенович, что удалось узнать нового о Кирпоносе и его штабе? Живы? Погибли? Или… – Берия страшился услышать ответ, и его голос дрогнул, – попали в плен?

Абакумов замялся.

– Ну не томи же! Не томи, Виктор Семенович!

– К сожалению, Лаврентий Павлович, информация неутешительная, – сообщил горькую правду Абакумов.

– Что, попали в плен?!

– Нет, героически погибли. В отношении товарища Кирпоноса и начальника штаба фронта Туликова информация достоверная.

– Лучше такой конец, чем позор, – обронил Берия и уточнил: – Кем и чем подтверждается их смерть?

– Сотрудниками особого отдела фронта, кому удалось вырваться из окружения.

– Они живы, а Кирпонос погиб? Как же так, Виктор Семенович?!

– Так получилось, Лаврентий Павлович, можно сказать, им повезло.

– Ты разберись с этим везением! – отрезал Берия и не удержался от упрека: – Значит, не все сделали, чтобы спасти командующего, а это первейшая задача контрразведчика.

Абакумов, поиграв желваками на скулах, доложил:

– В отношении этих сотрудников начато служебное расследование, товарищ нарком.

– По результатам доложишь. Кроме них есть другие очевидцы гибели Кирпоноса и Туликова?

– Да, Лаврентий Павлович, группа офицеров штаба. В настоящее время проводятся их допросы и уточняются обстоятельства смерти командования фронта.

– Ладно, будем надеяться, что Кирпонос и Тупиков действительно пали смертью храбрых, а не в плену у фашистов. А что Михеев? Чего про него молчишь?

– Тоже погиб.

– Как? Где? При каких обстоятельствах?

– Вместе с офицерами Особого отдела он до последнего защищал генерала Кирпоноса. После гибели командующего взял на себя управление штабом и продолжал пробиваться на соединение с нашими войсками.

– Молодец, настоящий герой!

– Он и пал смертью храбрых. Несмотря на тяжелое ранение в голову, Михеев первым поднялся в атаку, повел личный состав на прорыв и погиб.

– Где это произошло?

– В районе села Жаданы.

– Это какая область?

– Полтавская.

– Жаль, настоящий был чекист, хоть и прослужил в органах всего ничего.

– Да, смелый, боевой офицер. Когда я принимал у него должность, он честно признался, что его место в боевом строю, а не в кабинете.

Берия нахмурился и, стрельнув в Абакумова колючим взглядом, спросил:

– Это же что получается, Виктор Семенович, мы с тобой от войны на Лубянке отсиживаемся?

– Лаврентий Павлович, речь не о том. Михеев как был, так и остался армейским офицером. После окончания Военно-инженерной академии Куйбышева мечтал попасть в войска, а оказался в кресле руководителя военной контрразведки.

– Виктор Семенович, ты не прав. Мы, коммунисты, кресел не выбираем, куда направит партия, там и должны служить.

– Так точно, товарищ нарком! – не стал ввязываться в спор Абакумов.

Берия смягчил тон и распорядился:

– Разберись до конца с гибелью Кирпоноса, его штаба и выясни, не пахнет ли там изменой!

– Есть, товарищ нарком! – принял к исполнению Абакумов.

– И учти, Виктор Семенович, мне докладывать товарищу Сталину, поэтому поручи это дело ответственному человеку.

– Есть такой, бригадный комиссар Селивановский.

– Не знаю, не встречал.

– Опытный, толковый и хваткий руководитель, в органах с 1922 года. На фронте с первых дней войны. Такой не растеряется в самой сложной обстановке. Я готовлю на ваше имя представление к назначению Селивановского на должность начальника Особого отдела по Юго-Западному фронту.