Николай Лузан - Сталин. Охота на «Медведя»

– Вадим Петрович, оставь нас одних, – буркнул он.

Ясновский, как ошпаренный, вылетел из кабинета. Дулепов, не дождавшись, когда за ним захлопнется дверь, сквозь зубы процедил:

– Господин, если вы хотите сказать, что мой заместитель не заслуживает доверия и работает на большевиков, то это абсурд! Он столько красной сволочи перевешал, что в Харбине фонарных столбов не хватит.

– Азолий Алексеевич, вы нас не так поняли, – поспешил погасить новый конфликт Сасо. – Ротмистру мы доверяем, но, видите ли, речь идет о деле особой государственной важности.

Дулепов нахмурил брови. Такеока прошел к двери, плотно прикрыл ее, и только тогда Сасо продолжил:

– Азолий Алексеевич, при всем уважении к вашим руководителям, атаману Семенову и генералу Каппелю, я вам сообщу, – он выдержал многозначительную паузу, – то, что не должны знать не только они, но и ни одна живая душа. Это…

– Господин Сасо, я в контрразведке не первый день, и мне не надо разжевывать прописные истины, – перебил Дулепов.

– Так вот, уважаемый Азолий Алексеевич, – и Сасо, понизив голос, сообщил: – На днях японская армия начнет войну и…

– Что?! – воскликнул Дулепов и, подскочив над креслом, как заведенный повторял: – Слава Богу! Слава Богу! Свершилось! Свершилось!

Его дрожащая рука потянулась к бутылке, и ее горлышко замолотило по краям рюмок. Коньяк лился по столу, бумагам, а он не замечал, и крупные, как горошины, слезы катились по его щекам. Выпив, Дулепов расчувствовался и повторял как заклинание:

– За победу! За матушку Россию! За победу!

Японцы замялись. Сасо, пряча глаза, обронил:

– Извините, Азолий Алексеевич, первый удар мы нанесем по Америке.

– Как?! А большевики? – только и нашел, что сказать он.

– А потом по ним, – заверил Такеока.

Дулепов потерянно опустился в кресло. Сасо занервничал. Норовистый старик мог захандрить и плюнуть на работу, а заменить его было некем, заместитель Ясновский явно не тянул. И это в то время, когда военная машина японской армии набрала полные обороты, а агенты красных в штабе продолжали безнаказанно действовать.

Сасо ломал голову, как вывести из ступора Дулепова. Похвалы и щедрые посулы оставались без ответа, и тогда он сыграл на болезненном тщеславии и лютой ненависти бывшего жандарма к НКВД и предложил:

– Азолий Алексеевич, а как вы посмотрите на то, чтобы в игру с большевиками ввести Люшкова, но в качестве живца?

– A-а, что хотите, то и делайте, – отмахнулся Дулепов.

– И все-таки как вы, знаток русской разведки и контрразведки, смотрите на такую комбинацию?

– Чего на него смотреть, он что – баба? У нас, в охранном, на такой крючок ловились и эсеры, и большевики.

– И каков был результат? – не давал Дулепову замкнуться Такеока.

– По-разному, только глядите, чтобы вашу подсадную утку раньше времени не шлепнули.

– Надеюсь, что с вашей помощью, Азолий Алексеевич, такого не произойдет, – заявил Сасо и, чтобы разжечь его денежный аппетит, бросил наживку: – Уже принято решение выделить вам дополнительно тридцать тысяч.

Это сработало. В глазах Дулепова вспыхнул и погас алчный огонек. Не желая продешевить, он с сарказмом заметил:

– Однако, господа, вы недорого меня цените! Я не Иуда, чтобы размениваться на тридцать сребреников.

– Хорошо, хорошо, сорок! – не стал торговаться Сасо.

Это возымело действие. Дулепов налил себе рюмку коньяка, одним махом выпил и, переведя дыхание, ворчливо заметил:

– Таскать Люшкова, как куклу, перед носом большевистских агентов глупо. Они насобачилось такие фокусы разгадывать, их на мякине не проведешь, тут надо придумать что-то позаковыристей.

– Вот мы и рассчитываем на ваш опыт, – оживился Сасо и, чтобы заинтриговать Дулепова, раскрыл все карты: – На одного Люшкова мы ставку не делаем, есть еще одно соображение.

– Какое? – встрепенулся Дулепов, в нем проснулся профессиональный интерес.

– Запустить в штаб армии, где засели агенты красных, мощную дезу.

– Если думаете, что они заглотят, то вряд ли. Это вам не окопные офицеры.

– А если через наши возможности в Токио отправить на начальника штаба армии «Дополнение к плану «Кантокуэн» – нападения на Советы?

– И что дальше?

– На совещании, где будут присутствовать люди из вашей схемы, генерал Есимото скажет то, что надо.

– О, вот это толковый заход! – одобрил Дулепов.

– В таком случае, Азолий Алексеевич, детали операции согласуем в рабочем порядке! – свернули трудный разговор японцы и, отказавшись от рюмки коньяка, покинули кабинет.

Не успели стихнуть их шаги, как в дверь просунулась пунцовая физиономия Ясновского. Оскорбленный до глубины души подозрением, он с трудом находил слова, чтобы выразить возмущение. Дулепов оборвал его на полуслове и, пренебрежительно махнув рукой, сказал:

– Не бери в голову, Вадим! Проходи и наливай, с этими желтомордыми обезьянами толком не выпьешь.

– Азолий Алексеевич, я что им – подкидная «шестерка»? Сволочи! Опустили меня ниже плинтуса! – терзался ротмистр.

– Плюнь и разотри. Одно слово – азиаты, – презрительно бросил Дулепов и пододвинул к нему рюмку.

Ясновский одним махом выпил. Костеря на чем свет стоит японцев, они допили коньяк и съели закуску. Дулепову показалось мало, он потянулся за новой бутылкой. Ясновский стал отнекиваться.

– Вадим, ты что как та институтка?! – удивился Дулепов. – Тебе начальник предлагает!

– Извините, Азолий Алексеевич, опаздываю на явку с Тихим, – пояснил ротмистр и поднялся из кресла.

– О-о, явка с агентом – это святое, – сбавил тон Дулепов и уже в дверях остановил: – Погоди, Вадим, есть одна мысль. Федорова кто брал?

– Жандармы.

– Полицейские участвовали?

– Только на подхвате.

– Где сидят Бандура и Козлов?

– В центральной, у Тихого.

– Все идет в масть! – потер руки Дулепов.

Ясновский терялся в догадках, пытаясь понять, куда клонит шеф. А тот не спешил делиться своими соображениями; попыхивая папироской, хитровато поглядывал сквозь клубы сизого дыма и продолжал говорить загадками.

– После Федорова что-то осталось?

– Почти ничего. Все, гад, уничтожил.

– Кто об этом знает?

– Сасо, Такеока, Ниумура с Дейсаном и мы.

– А может, все-таки осталось? – глаза Дулепова слились в узкую щель.

– Вы полагаете, японцы нам не договаривают, боятся утечки информации? – предположил ротмистр.

– Не думаю, хотя черт их знает. Если у них в штабе засел большевистский агент, то у нас каждый второй косит глаз за Амур.

Ясновский пошел пунцовыми пятнами. Обида, нанесенная японцами, снова заговорила в нем, и он с вызовом сказал:

– Господин полковник, если вы подозреваете меня, то…

– Уймись, Вадим. Я что, про тебя сказал? – перебил Дулепов. – Слава Богу, мы с тобой одной веревочкой повязаны. Я о другом. А если развернуть ситуацию с Федоровым и подпольщиками против резидента?