Майкл Дэвид-Фокс - Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

Новое, британское Общество дружбы в 1924 году провозгласило своими целями «установление более близких контактов» и «интеллектуальный прогресс обоих народов»; изначально в Общество входило пятнадцать граждан СССР, живших в Великобритании или периодически приезжавших туда. Благоприятные отношения с лейбористским правительством с самого начала давали возможность открыто представлять членов Общества с советской стороны. В организационном буклете, изданном Обществом в том же году, можно было встретить имена специалиста по кораблестроению и прикладной математике академика А.Н. Крылова, писателя Алексея Толстого — наряду с именами Бертрана Рассела, Х.Н. Брейлсфорда, Джулиана Хаксли, Дж.М. Кейнса, Э.М. Форстера и Вирджинии Вулф. Однако как и в берлинском Обществе, большинство носителей знаменитых фамилий редко, если вообще когда-либо, принимали участие в работе организации, будь то в момент основания либо в 1930-е годы. Организаторы делали особый упор на то, что Великобританию и Россию еще с дореволюционных времен связывали крепкие интеллектуальные узы, начиная с влияния Байрона на Пушкина; также в России отмечался особый интерес к Дарвину, Оуэну и Миллю. Близкие контакты позволяли бы британским наблюдателям получать информацию о советских достижениях, особенно в литературе (Блок, Маяковский, Есенин, Гастев, Горький и Алексей Толстой), педагогике («применение принципов профессора Дьюи») и науке (Павлов, Рождественский и Иоффе) {259} 259 Корректура (секретно), организационная брошюра 1924 г. // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1а. Д. 16. Л. 1–2; Голубев А.В. Интеллигенция Великобритании и «новая цивилизация» (из истории советской культурной дипломатии 1930-х гг.) // Россия и внешний мир: Диалог культур / Отв. ред. Ю.С. Борисов. М.: ИРИ РАН, 1997. С. 261–262. . При этом, естественно, не афишировался тот факт, что в исполнительный комитет Общества входили сама Половцева и сын сотрудника НКИД по делам печати Федора Ротштейна — Эндрю, а его секретарем являлся также советский гражданин {260} 260 [В.Н. Половцева — О.Д. Каменевой, 4 января 1924 г.; Каменева — М.Н. Покровскому, не ранее 4 января 1924 г.]// ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1а. Д. 16. Л. 3, 19–21. . [21] В 1925 году советское посольство с одобрения внутренней партийной ячейки делегировало своих членов в Британское общество культурных связей. В 1936 году два представителя «советской колонии» были избраны в исполнительный комитет Общества 450 голосами «за» (см.: Там же. Д. 55. Л. 12–13; Д. 296. Л. 6).

Благоприятная дипломатическая и политическая конъюнктура, имевшая место во время создания лондонского Общества дружбы, способствовала, как и в случае с Германией, первоначальному успеху, тем более что Г. Уэллс, Б. Рассел и Дж. Кейнс все же посещали его мероприятия и выступали здесь с докладами. ВОКСу посчастливилось заполучить на должность председателя Общества выдающегося опытного организатора — социалистку и феминистку Маргарет Ллевелин-Дэвис (1861–1943). Активистка суфражистского движения со стажем, она возглавляла Женскую кооперативную гильдию (Women's Cooperative Guild) с начала XX века и в межвоенный период, когда эта организация насчитывала десятки тысяч членов; она рассматривала кооперативное движение как мирное и эволюционное начало «великой революции» {261} 261 Llewelyn Davies M. Introduction // Life as We have Known It / Ed. M. Llewelyn Davies. London: Hogart Press, 1931. P. ix. . Половцева восхищалась Дэвис, считая ее «одним из наших самых верных друзей и одним из наиболее заслуживающих уважения известных мне деятелей в Англии» {262} 262 [Половцева — Каменевой], 2 октября 1925 г. // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1a. Д. 43. Л. 59,68. . Однако за такое приобретение надо было платить: в обмен на свою энергию и симпатию Дэвис потребовала организационной и интеллектуальной независимости. В 1925 году в письме к Половцевой Дэвис ясно дала понять, что советские попытки закулисно руководить Обществом через коммунистов, напрямую связанных с посольством СССР, ставят под большой вопрос «сотрудничество с английскими интеллектуалами». Она писала:

Как Вы знаете, с самого начала я утверждала, что мы должны выбрать между Коммунистическим культурным обществом и Обществом, которое, будучи в дружеских отношениях с советским правительством, не должно ни в каком качестве подвергаться его давлению… Я не останусь председателем, если Общество официально станет коммунистическим.

В начале 1930-х годов снова проявилось серьезное сопротивление попыткам (не имевшим ничего общего с культурой) политического вмешательства советской стороны в культурную деятельность Общества. К тому времени, однако, ВОКСу пришлось вести «борьбу на два фронта» — против независимо мыслящих членов и левацких радикалов, пытавшихся поставить Общество на службу английской революции {263} 263 [М. Ллевелин-Дэвис (Llewelyn Davies) — Половцевой], 30 сентября 1925 г. // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1а. Д. 43. Л. 61–63; Голубев А.В. Интеллигенция Великобритании. С. 263. .

ВОКС пытался удержать хрупкое равновесие между попытками закулисного руководства Обществом и предоставлением ему возможности громогласно заявлять о своей независимости, однако такие попытки встретили затруднения в стране с самой слабой из европейских компартий, но с настойчивыми требованиями соблюдения прав.

Наверное, именно это Каменева интригующе называла «своеобразием английских условий». Будучи вынуждена занять позицию невмешательства, она признавалась советскому дипломату в Лондоне А.П. Розенгольцу, что Общество «развивает свою работу довольно независимо и самостоятельно» {264} 264 [Каменева — А. Розенгольц], 5 декабря 1925 г. // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1a. Д. 43. Л. 87. . В данном контексте разглагольствования представителей ВОКСа перед собственным партийным руководством о манипулятивном контроле над лидерами Общества сами были блефом.

Британско-советские отношения осложнились после всеобщей забастовки в мае 1926 года, поскольку советская поддержка стачечного движения усиливала страх перед «красной угрозой». Большинство британских консерваторов, в отличие от германских националистов времен Веймарской республики, видели в Советском Союзе непримиримого и неисправимого врага. Со своей стороны, многие большевистские референты считали Британскую империю главным врагом Советского Союза, а кризис в отношениях с Великобританией, наступивший в 1927 году, стал главным фактором «военной тревоги» того же года. 12 мая большой отряд британской полиции совершил «налет» на экстерриториальные владения «Аркоса», советского торгового представительства в центре Лондона, с целью изъятия документов и стремясь подтвердить наличие шпионской деятельности со стороны СССР. В результате скандала правительство С. Болдуина аннулировало англо-советский торговый договор 1921 года и разорвало дипломатические отношения с СССР вплоть до лета 1929 года. В это же время советское правительство проводило аресты и казни граждан, обвиненных в шпионаже в пользу Англии {265} 265 Hughes M. Inside the Enigma: British Officials in Russia, 1900–1939. London: Hambledon Press, 1997. P. 211–221; Jacobson J. When the Soviet Union Entered World Politics. P. 216–222; O'Sullivan D. Furcht und Faszination. S. 261. Основным выводом сравнительного исследования О'Салливана является утверждение о том, что взгляды Великобритании на СССР напрямую зависели от конкретной внешнеполитической ситуации (см. с. 23–26). . Отъезд большого количества советских граждан в результате рейда против «Аркоса» был лишь самым прямым следствием кризиса, сказавшегося на деятельности лондонского Общества дружбы. Хелен Кроуфорд, члену германского Общества друзей и одновременно члену ЦК Коммунистической партии Великобритании, вменялось в обязанность отчитываться перед Москвой о внутренней ситуации в стране; в 1927 году она трижды коротко информировала Каменеву о состоянии дел в лондонском Обществе. В частности, Кроуфорд сообщала, что после рейда на «Аркос» финансовое положение Общества стало очень сложным, поскольку в основном оно финансировалось советскими организациями и посольством в Лондоне. Теперь же Общество пользовалось лишь «незначительной поддержкой представителей культуры в Лондоне», не обладало контактами за пределами столицы и «практически не представляло никакой ценности» {266} 266 Crawford H. Memorandum on the Society for Promoting Cultural Relations Between Russia and Great Britain known as SCR // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1a. Д. 125. Л. 71, 74. Анализ отчета Кроуфорд, отличающийся от нашего, с полным переводом его текста на русский язык, см. в работе: Stern L. Western Intellectuals and the Soviet Union: From Red Square to the Left Bank. London: Routledge, 2007. P. 101–102. .