Роман Газенко - Идеальный шторм. Технология разрушения государства

В начале XX века, после того как на российском Кавказе нашли нефть, в зону особого внимания британских «партнеров» попал и Каспий. Таким образом, единственная держава, которая могла бросить вызов английскому морскому (читай мировому) господству во всем Мировом океане и, что немаловажно, в регионе Восточной Европы и Средиземноморья – Россия.

Перспектива прямого военного столкновения не устраивала Британию. Еще живы были воспоминания о Крымской войне, где осада только Севастополя заняла столь сил и средств (и жизней солдат и офицеров! Дед У. Черчилля погиб в ту кампанию и до сих пор похоронен на британском кладбище под Балаклавой. Во время Ялтинской конференции 1945 г. Черчилль посещал могилу деда). Да и людской потенциал британцев был явно несравним с российским. К концу блестящей викторианской эпохи, о которой в Лондоне с ностальгией вспоминают до сих пор, были окончательно сформулированы основные принципы внешней политики Британской империи – «Нет постоянных союзников, есть только постоянные интересы».

Эта максима вновь заставила мировые державы сойтись в рамках одного военно-политического блока – Антанты. Для многих современников союз России, Франции и Англии против Германии и Австро-Венгрии вполне обоснованно казался противоестественным. Культурные связи Германии и России, складывавшиеся на протяжении двух веков казались нерушимыми. Пожалуй, из всех некоренных народов Российской империи никто больше немцев не дал такого числа талантливых администраторов, военных, ученых, инженеров для российского государства. Все они верой и правдой служили России, все считали себя русскими. Помощь России в объединении Германии признавал еще «железный канцлер» Отто Бисмарк, который в своем политическом завещании серьезно предостерегал от войны с Россией. Наконец, между домом Романовых и многочисленными правящими фамилиями в немецких землях были установлены прочные родственные связи. Не будут же воевать ближайшие родственники.

Союз России и Германии – двух сильнейших на континенте держав ввергал в ужас политиков в Лондоне.

«Китай в безопасности пока Россия и Германия у объедков Маньчжурии и Шаньдуна: – Мы за мир. На полный желудок другим заниматься не рекомендуется.»

Карикатура из американского журнала Puck.

Две энергичные империи неуклонно расширяли сферу своего влияния. Шло активное взаимодействие не только в экономике, но и в военнотехническом сотрудничестве. К примеру, посланная на выручку Порт-Артуру 2-я Тихоокеанская эскадра под командование адмирала Зиновия Рожественского получала уголь – высококалорийный кардиф, с немецких пароходов-углевозов.

«Если так пойдет и дальше, то в перспективе русские смогут получать от Германии не только уголь, но и передовые технологии, пушки из лучшей крупповской стали! Что же будет с Британской империей, над которой никогда не заходит солнце?» – так размышляли в начале ХХ века британские политики.

Спецслужбы Ее Величества пришли к выводу, что для начала нужно связать Россию кредитами, прочно подсадить на финансовую иглу российскую экономику. В финансовые схемы нужно вовлечь российские банки, предпринимателей и промышленников и высших должностных лиц, финансовое благополучие которых будет зависеть от того, насколько «правильную» политику они будут проводить. Потом остается самое главное – стравить две соседние империи. Потом открыть второй фронт – внутренний. Активная поддержка любых деструктивных процессов, поддержка революционного радикализма и десакрализации государства и власти – вот цели, которые ставила перед своими агентами британская разведка. И, к большому сожалению, все они оказались выполненными.

Иностранные разведки – британская, германская, японская – активно поддерживали революционную деятельность в России – как финансово, так и прямыми поставками оружия (об этом подробнее читайте в следующих главах).

Поведение государственных властей в этой ситуации также сложно назвать правильным и разумным – ставка на провокаторов и на черную сотню не просто не оправдала себя. Она оказалась ставкой на «зеро» – в итоге проиграли все легальные участники политических процессов в России – начиная с либералов и заканчивая черносотенцами. Власть взяли те, кто был готов пожертвовать и людьми, и территориями – большевики. Но до их прихода к власти оставались еще долгие 12 лет – и на фоне продолжающегося экономического роста, политику практически всех политических партий нельзя назвать иначе чем предательской. Предатели стали героями – и самый яркий пример – эсер Евно Азеф.

Это имя стало нарицательным. Азефами стали называть циничнейших и беспринципных, способных предавать всех и вся ради собственного благополучия. За этого человека с трибуны Государственной думы вступался лично председатель правительства Пётр Столыпин и революционная террористка Вера Фигнер. На его руках – кровь виднейших деятелей государства и тех, кто поставил своей целью это государство уничтожить.

В середине июля 1904 года на национальных окраинах Империи царило ликование. В Финляндии и Польше социалисты объединились с националистами и вывели людей на улицы под антиправительственными транспарантами. В Борисове и Минске прошли многолюдные шествия. На красных флагах демонстрантов красовалась надпись «Смерть палачам».

Евно Фишелевич Азеф.

Поводом стало жестокое убийство министра внутренних дел В.К. фон Плеве боевиками партии социалистов-революционеров. Но ликующие демонстранты требовали смерти не террористам, а их жертвам – планомерно уничтожаемым деятелям высшего звена государственного управления России.

Бомба под экипажем министра взорвалась напротив Варшавского вокзала в Петербурге утром 15 июля. А уже на следующий день имя террориста Егора Сазонова стало самым популярным в либеральных и революционных кругах Российскои империи. Даже идущие «другим путём» социалисты из ленинской РСДРП не скрывали своего восторга по поводу успеха своих конкурентов по леворадикальной политической нише – эсеров.

В прокламации Петербургского комитета социал-демократов значилось: «Плеве убит. Радостно вздохнет каждый обитатель свободной Руси, услыхав благую весть. Наказан злодей – думает всякий, не потерявший способность чувствовать. Убит убийца рабочих. Убит жестокий представитель кровожадного самодержавия. Плеве нет».