Валерий Золотуха - Великий поход за освобождение Индии

- Он не спал до этого пять ночей, - спокойно объяснил Шишкин.

- Но, может, тогда вы подольете ему горячей воды, он же может простудиться!

- Он не простудится.

- Почему вы так считаете?

- Потому что он не может простудиться.

- Но разве он не такой же человек, как все?

- Он не человек, мисс Фрэнсис, - уверенно и спокойно ответил Шишкин.

Она повернула удивленное лицо.

- А кто же он?

- Он - кентавр.

Фрэнсис опустила голову и покраснела вдруг, но Шишкин не заметил этого.

- Ой! Уй! Замерз! Задубел! - раздались из ванной вопли Новика. Шишкин! Где тут горячая? Ой!

Теперь на том же диване посредине сидел один Иван.

В одной руке он держал большую дымящуюся сигару, в другой сжимал широкий хрустальный стакан, в котором было виски с кубиками льда. Иван улыбалс от полноты жизни и время от времени с уважением поглядывал на вертящийс под потолком вентилятор.

Фрэнсис стояла около большой американской радиолы и перебирала пластинки. Шишкин застыл за спиной своего господина.

- Слышь, Шишкин, как бы мне ее попроще называть? - спросил Новик, задрав голову. - А то не запомню никак.

Шишкин задал этот вопрос англичанке.

- Fanny, - ответила она.

- Фанни, - повторил Шишкин.

Иван нахмурился.

- Не, Фанни не пойдет. - Он опрокинул в рот содержимое стакана и громко захрустел льдом.

Англичанка поставила пластинку и опустила иглу. Громко запели трубы, зазвучал марш из Аиды. И Новик вдруг встрепенулся, вытянулся, напрягся, ноздри его раздулись, как в бою.

- Шишкин! Что это?..

- спросил он отрывисто.

- Аида, Иван Васильевич, опера Верди, - довольно меланхолично ответил Шишкин.

Но Новик не слышал. Он вскочил и заходил быстрыми кругами по гостиной в необъяснимом волнении. Фрэнсис смотрела на него удивленно и радостно. Шишкин же выглядел привычно спокойным. Марш кончился, зазвучала партия Амнерис, и ее Новик слушать не стал. Он обессиленно плюхнулс на диван, обхватил голову руками и повторял, качаясь:

- Это что ж такое?! Что ж такое! Ох и Аида...

Шишкин выразительно посмотрел на Фрэнсис и пожал плечами.

- Centaur.

- Centaur...

- шепотом повторила англичанка.

Ночью Иван проснулся, выскочил из-под полога голый по пояс, в белых подштанниках и, похоже, хотел справить малую нужду, но увидел наборный паркет, китайскую вазу в углу и вспомнил, что спит не в своей стоящей в джунглях палатке.

Он усмехнулся и, шлепая босыми ногами, пошел искать сортир.

Открыл первую дверь и увидел ее.

Она стояла под включенным душем, тоненькая, розовая, почти прозрачная. Иван смотрел на нее неотрывно с великим удивлением, смешанным наполовину с жалостью. Вода шумела, и глаза Фрэнсис были закрыты, она не слышала его и не видела.

- Бедная ты моя, бедная, - разговаривал Иван сам с собой, качая головой. - И какая же ты худая... Косточки так и светятся... И что же мы с тобой воюем-то, а? Англичанка ты моя, англичаночка...

Фрэнсис закрутила кран и открыла глаза. Увидела Ивана и ничуть не испугалась. Казалось, она ждала его.

Дивизия Новика расположилась на ночлег вокруг английского дома. Но спали не все, кому-то, разумеется, и не спалось.

- Эх, сейчас наш комдив англичанку... - с хорошей мужской завистью проговорил один, глядя на розовый свет в одном из окон дома, не сказав, впрочем, главного слова.

- Это у них, у англичан, знаешь как называется? Мне один пленный ихний как-то растолковывал, - решил поделиться знанием второй, которому тоже не спалось.

- Ну? - приготовился слушать первый.

- Секс! - нахмурив брови, выпалил второй.

Первый молчал, пытаясь понять услышанное слово, но, кажется, это ему не удалось. Он мотнул головой.

- Мудрено. У нас проще.

Иван лежал на спине.

Англичанка уютно устроилась, свернувшись клубком, на его груди и животе.

Иван говорил тихо, успокоенно и немного печально:

- Да мне Шишкин рассказал, что тот - твой жених. Таракан рыжий. Неужто по своей воле за рыжего пойдешь? У нас в деревне за рыжих парней отдавали девок убогих да порченых. Да и трусло он, юбочник твой. Встречусь я с ним в бою и что с ним делать буду, ума не приложу... Эх, Аида, Аида...

Напряженно и трепетно вслушивалась она в его слова и, разумеется, ничего не понимала. Иван замолчал... Она подождала и заговорила тоненьким дрожащим голоском:

- I had no idea why J came to this country. What is this fiancй for? I don't love him at all. Why, why, all this? But today in the morning when I saw you I realised, no, I felt... I know now. I'll be with you everywhere and forever, my centaur, everywhere and forever...

"14""

Иван вздохнул.

- Вот незадача. Хоть Шишкина зови...

МАЛО КТО ЗНАЕТ, ЧТО ПОПУЛЯРНАЯ ЕЩЕ НЕДАВНО НА ЗАПАДЕ ПОГОВОРКА RED UNDER BED (КРАСНЫЕ ПОД КРОВАТЬЮ) РОДИЛАСЬ В СРЕДЕ АНГЛИЙСКИХ КОЛОНИСТОВ В ИНДИИ В ДВАДЦАТЫХ ГОДАХ. И УЖЕ НИКТО НЕ ПОМНИТ, ЧТО ТОГДА ОНА ЗВУЧАЛА ИНАЧЕ: RED IN BED - КРАСНЫЕ В КРОВАТИ.

Англичанка сладко спала на Ивановом плече, а он лежал с открытыми глазами, не двигаясь, не находя в себе сил ее потревожить.

Дверь спальни приоткрылась, Шишкин всунул голову и, поняв, что можно, вошел, босой, на цыпочках. Мимикой и жестами Шишкин объяснил, что к нему хотят войти четверо.

Иван глазами отказал во встрече четверым, но показал указательный палец.

Шишкин кивнул, вышел, и следом вошел Иванов начштаба, тоже босой, на цыпочках.

Мимикой же и жестами он стал объяснять, что сюда двигаются три полка английской кавалерии, и среди них один - шотландский. (Чтобы изобразить шотландцев, начштаба присел, сделав из гимнастерки юбку.) Иван нахмурил брови и поднял три пальца, не веря, что наступают три полка. На это начштаба сделал круглые глаза и постучал себя кулаком по скулам: мол, тогда набей мне морду, Иван Васильевич. Новик поверил.

Немного покумекав, он стал показывать на пальцах план предстоящего сражения. Следовало выдвигать навстречу англичанке три эскадрона и медленно сближаться. Потом надо было выпускать с флангов по четыре тачанки и расстреливать гадов в упор. В это время два эскадрона заходят с тыла и ждут. А три первых начинают рубить англичанку и гнать ее прямиком на наши пики. Начштаба хватал на лету.

Фанни открыла глаза с первым выстрелом боя.

Не обнаружив рядом Новика, она вскочила и голая выбежала из спальни. И вдруг увидела робко стоящего мужчину в нижнем белье и пронзительно завизжала.

- Это я, мисс Фрэнсис, - грустно сказал ее слуга.

Фанни взглянула на него высокомерно-удивленно и спросила:

- Почему вы не одеты, Джон?

- Слуга генерала обыграл меня в карты, - грустно ответил Джон.

Шотландский полк шел посредине, чуть выдвинувшись вперед. Красивые, мощные, в клетчатых шотландках, на рыжих толстозадых лошадях, они слушали играющие волынки, громко переговаривались между собой, смеялись. Сэр Джонс был в первом ряду. Судя по выражению лица, он был настроен очень воинственно. Рядом с ним ехал молодой белокурый человек, похожий на поэта Шелли, и задумчиво-романтически декламировал: