Питер Эверетт - Прогнившие насквозь [Тела и незаконные дела в главном морге Великобритании]

Стейси была белой, а мать Тины, двадцатишестилетняя Мирелла, – родом с Маврикия, острова в Индийском океане, и по крайней мере на этот момент все расовые различия были отброшены в сторону: матерей всех национальностей объединили горе, страх и сочувствие, которые наполняют людей после убийства ребенка, тем более что пропала еще одна девочка, а убийца находился где-то рядом. Миреллу показали в новостях в окружении поддерживающих ее друзей и соседей: она умоляла, чтобы ее девочку вернули в целости и сохранности.

В следующую субботу – никаких следов Барри Левиса или Тины Бичок до сих пор обнаружено не было – мы с женой проводили утро за покупками. Только мы сели обедать, как сработал мой пейджер. Полицейская машина приехала считаные минуты спустя, и меня стремительно доставили в морг, осажденный прессой вперемешку с местными жителями. Каждую секунду прибывали все новые люди. Пара констеблей из последних сил сдерживала толпу. В морге, на столе для вскрытия, лежал большой чемодан. Не нужно было быть детективом, чтобы догадаться, что внутри.

Клифф был уже на месте и выглядел обеспокоенным. Я поинтересовался, что не так.

– Мы старались удержать это в секрете, так что положили чемодан в коробку, и я в одиночку подошел с ним к фургону. Никто ничего не видел, однако к моему приезду сюда в прессе откуда-то обо всем пронюхали, и фотограф снял, как я захожу внутрь с коробкой. Думаю, завтра я буду на первой полосе.

Он оказался совершенно прав.

Подчиненные Дуги узнали у одного из соседей, что у матери Тины были ключи от квартиры другой соседки, которая уехала в отпуск. Квартиру Миреллы уже обыскали и ничего подозрительного не нашли, но при обыске квартиры соседки нашли под кроватью чемодан. Внутри было спрятано тело Тины вместе с куском электропровода от пылесоса Миреллы. Вместе с мужем, тридцатилетним Рави, Миреллу взяли под стражу. Когда их выводили из квартиры, многочисленные соседи выкрикивали из окон и с балконов расистские оскорбления.

К своему огромному стыду, Скотланд-Ярд только после этого выяснил, что Мирелла какое-то время провела в лечебнице Бродмур после попытки отравить своего первого ребенка, Сабрину. После того случая дочку у нее забрали.

Постепенно с помощью доктора Рагхунандан Гаинд, психиатра с Харли-стрит, Дуги восстановил по кусочкам всю историю. По ответам Миреллы на его вопросы доктор Гаинд заключил, что она «ранимая, помешанная, несговорчивая и упертая». Она рассказывала про черную магию и вуду, заявляя, будто царапины на ее теле были оставлены сглазом и что бывшая девушка Рави наложила на нее проклятье. Повинуясь голосам, которые призывали ее принести в жертву детей, Мирелла отвела Тину и Стейси в парк Саутуарк. Отправив Тину поиграть, она задушила Стейси и спрятала ее тело в листве. Затем отвела Тину домой, заскочив по дороге за сладостями. Тина не переставала спрашивать, куда делась Стейси, и, когда они вернулись в квартиру, Мирелла Бричок задушила дочь электропроводом.

Мирелле предъявили обвинения в двойном убийстве и вернули под стражу ждать суда. Опустошенного Рави, который не знал о прошлом жены и, казалось, был искренне шокирован, отпустили, поместив под защиту полиции. Ради собственной безопасности ему даже пришлось переехать в другой регион страны.

Расовая напряженность в округе отказывалась идти на спад, обостряемая насилием полиции и проверками по расовому признаку. Не считая злоупотребления законами о задержании и обыске – в основном останавливали тех, кто не был белым, – я лично слышал, как полицейские хвалятся друг другу избиением подозреваемых: они по-настоящему гордились тем, что были одинаково жестоки к людям всех цветов и убеждений. Сбоку полицейского фургона под официальным логотипом «Секьюрикор [30] Securicor была одной из крупнейших охранных компаний в Великобритании. заботится» кто-то нацарапал: «Подразделению Д [31] Королевская конная полиция. насрать». По их словам, такой подход делал свое дело. Преступники со всей округи знали, что им следует проворачивать свои грязные дела где-то в другом месте, иначе их и дальше будут избивать. Разумеется, нет никаких официальных данных, которые могли бы это подтвердить.

Я слышал, как полицейские хвалятся друг другу избиением подозреваемых: они по-настоящему гордились тем, что были одинаково жестоки к людям всех цветов и убеждений.

Примерно через две недели после ареста Миреллы однажды вечером я вышел с работы, чтобы немного прогуляться, но, придя в парк, обнаружил множество полицейских на конях – шестьдесят в общей сложности. Брикстон снова охватили протесты, превратив улицы в район боевых действий, и спустя четыре дня полицию это достало. Я узнал одного из детективов и поинтересовался у него, что происходит. «Конная полиция готовится избивать протестующих дубинками», – объяснил он. Поблагодарив детектива, я поспешил прочь, отправившись обратно на работу. Предстояла настоящая кровавая бойня. Вернувшись в морг, я принялся проверять нашу готовность к работе, поскольку боялся, что вскоре к нам может поступить ряд тел молодых чернокожих мужчин, жертв полиции, которой дали свободу действий для восстановления порядка.

Протесты начались после того, как уголовная полиция устроила ранним утром облаву на одну из квартир в Брикстоне. Их интересовал подозреваемый по имени Майкл Грос, который ранее наставил пистолет на одного из полицейских. Облава проводилась под руководством инспектора Дугласа Лавлока, офицера с правом на ношение оружия. В то время такое право было лишь примерно у трех тысяч служащих лондонской полиции. Когда Лавлока судили, он сказал, что просто увидел, как к нему «направляется какая-то тень… И разрядил в нее всю обойму». Он выстрелил в Черри Грос, мать Майкла, когда та лежала в кровати, из-за чего ее парализовало ниже пояса. С Лавлока были сняты все обвинения. Майкл, который к тому времени прятался в квартире сестры, узнал о случившемся лишь несколько дней спустя, увидев новостной сюжет по телевизору. Он сразу же сдался полиции.

После того как была подстрелена Черри Грос, вокруг дома Грос собралась разъяренная толпа и направилась оттуда в Брикстон. К вечеру поднялся бунт. Газета Sunday Telegraph отправила двадцатидевятилетнего Дэвида Ходжа осветить ситуацию. Это было первое задание, которая газета дала этому фотографу-фрилансеру, специализировавшемуся на научной фотографии. Желая расширить опыт, он прикрепил свою визитную карточку к стене рядом с отделом иллюстраций в офисе газеты. В случае серьезных происшествий, для которых требовались дополнительные фотографы, фоторедакторы связывались с людьми, оставившими свои визитки.