Тед Шварц - Хиллсайдский душитель [История Кеннета Бьянки] [litres]

Больше всего мать Кена угнетает тень ответственности за совершенные сыном убийства, которую поспешили косвенно возложить на нее. На допросах женщину обвиняли в жестоком обращении с сыном; опубликованное заключение клиники Де Поля также свидетельствовало против нее. Однако жестокое обращение, по сути, не подтверждалось никакими документами. Достоверно известно лишь одно: врачей и социальных работников, по-видимому, раздражали поступки миссис Бьянки и ее тревога за своего ребенка. Когда она совершенно естественно пыталась жить по христианским законам, заботиться о сыне и растить его в более благополучном районе, ее называли безрассудной. В действительности же она просто стремилась к тому, чего ищет любая женщина из ее культурной и этнической среды. Главенство матери в доме считается обычным для итальянской католической семьи. Муж, как правило, отходит на второй план и не вмешивается в воспитание, пока ребенок не становится подростком. Именно так и произошло с Кеном и его отцом.

Миссис Бьянки предполагает, что свою роль могли сыграть гены. Биологическая мать ее сына была алкоголичкой, и Кен стал нежеланным ребенком. Могло ли это навредить ему? Могло ли подтолкнуть к извращенному поведению? С уверенностью сказать невозможно.

Через несколько месяцев после изучения личности Кена Бьянки и знакомства с его семейной историей доктор Джон Уоткинс и другие специалисты выдвинули теорию, которая предлагала ответ на вопрос, почему Кен Бьянки стал именно таким. Аргументация психиатров подкрепляет мнение миссис Бьянки о несправедливости обвинений против нее. Кроме того, теория отражает многие современные представления о патологическом развитии детской психики.

Доктор Уоткинс подчеркнул, что Кен был лишь обузой для своей биологической матери. Его подкинули соседке, которая, в свою очередь, пустила ребенка по рукам, оставляя его с любым, кто соглашался взять его хотя бы на день. Младенца только кормили, меняли ему пеленки, присматривали за ним; его никто не ласкал, не брал на руки, что так важно для формирования эмоциональной привязанности. Впервые Кен узнал, что такое настоящая любовь, когда его усыновили супруги Бьянки, – через четыре месяца после рождения.

Что происходит с малышом, которого не держат на руках, не целуют, не одаривают любовью сразу после появления на свет? Исследования, которые проводились в нью-йоркских родильных домах почти тридцать лет назад, свидетельствуют: когда ребенка не передают матери сразу же после рождения, это часто приводит к смерти. В исследуемых роддомах младенцев помещали в стерильное помещение, вместо того чтобы положить рядом с матерью или отдать педиатрической сестре, которая держала бы ребенка на руках и ухаживала за ним. Могло пройти несколько часов, прежде чем к младенцу прикоснулись. Показатели детской смертности в таких учреждениях были ошеломляюще высоки, но значительно снизились, когда новорожденных стали сразу же класть рядом с матерью или передавать в руки медсестре.

Кен Бьянки был слишком крепок, чтобы умереть. Отвергнутый родной матерью, надолго лишенный тесного эмоционального контакта с какой-либо другой женщиной, Кен мог получить эмоциональную травму еще до усыновления. Даже в таком возрасте ребенок способен проникнуться страхом к постоянным переменам в семейной жизни. Каждая новая «мать», присматривавшая за малышом, в конце концов отвергала его.

Ко времени усыновления Кену, возможно, уже был нанесен такой ущерб, что любое, даже самое обычное наказание в его глазах превращалось в предательство. Если его ругали за опрокинутую во время игры лампу, он мог испытывать бессознательную боязнь, что приемная мать, которая по-настоящему любила сына, собирается его отвергнуть. Ему внушала страх обычная дисциплина, которую прививает ребенку любая хорошая мать. Мнимые «ужасы воспитания» могли восприниматься им как жестокое обращение, хотя, по сути, они порождались его сознанием из-за отсутствия нормальной семейной жизни в младенчестве. Благодаря приемной матери Бьянки все же узнал подлинную родственную привязанность, однако вред, нанесенный ему за первые четыре месяца жизни, вынуждал его считать, что в детстве с ним дурно обращались.

Келли Бойд живет в страхе перед тем днем, когда ей придется рассказать Шону об отце. Она не из тех женщин, которые скрывают от детей правду. И не из тех, кто позволит ребенку ненавидеть своего отца. Она хочет, чтобы Шон понял Кена и по возможности полюбил его или хотя бы проявил гуманность к отцу.

Келли пострадала и в другом отношении. Она боится привязанности к мужчинам. Ей казалось, что она хорошо знает Кена. Она любила его и была уверена в его нормальности. Проблемы порождались его безответственностью, а вовсе не склонностью к насилию. Но если она так легко могла ошибиться в мужчине, который убил стольких женщин, что сулит ей будущее? Сумеет ли она вновь полюбить и при этом чувствовать себя в безопасности? Она этого не знает и не позволяет себе проникнуться к кому-нибудь серьезным чувством. Келли надеется, что однажды преодолеет страх и боль, но сейчас она разрывается между любовью и отвращением. Эту рану залечит только время, хотя пока оно течет слишком медленно, и кошмару не видно конца.

Анджело Буоно сидит в лос-анджелесской окружной тюрьме, в разумном удалении от своего младшего кузена. Он яростно отстаивает свою невиновность, в то время как психическое состояние Бьянки ставит под сомнение его свидетельство против Анджело. Однако психиатры, судя по всему, солидарны друг с другом в том, что версия о сообщничестве Буоно похожа на правду, а доказательств того, что преступления в Лос-Анджелесе совершались сразу двумя серийными убийцами, предостаточно. Проблема в объективности присяжных. Прислушаются ли они к фактам, основывая свои решения на уликах и свидетельских показаниях, или будут «голосовать сердцем», ведомые «интуицией» и психическим состоянием Бьянки? Буоно вполне может оказаться тем самым вторым человеком, которого разыскивает полиция. Впрочем, в той же вероятностью он подходит на роль очередной жертвы Хиллсайдского душителя. Самое печальное, что при любом вердикте присяжных истина может так и остаться неустановленной.

В будущем Кена Бьянки ждет череда тюремных заключений, перемежающихся психиатрическим лечением. Однако в чем будет заключаться это лечение? Страдает он расщеплением личности или нет? Доктор Уотсон и доктор Эллисон уверены, что в период совершения преступлений подсудимый им страдал. В отличие от остальных, психиатры видели его другие ипостаси, и гипноз привел к трансформации памяти Бьянки. Следовательно, его можно вернуть в нормальное состояние, ибо расщепление личности поддается лечению.