Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Но на этом пути есть свой «подводный камень» – серьезное имущественное расслоение населения и большая разница в доходах малого, среднего и крупного бизнеса. В связи с переходом к рыночным отношениям глава УК РСФСР 1960 г. о посягательствах на личную собственность была исключена. Все имущественные преступления с предметом «чужое имущество» были объединены в главе о преступлениях против собственности. Однако «чужое имущество» в результате по преимуществу криминальных экономических реформ стало крайне дифференцированным. По официальным данным, в 2002 г. различие в имущественном положении 10 % наиболее богатых и 10 % наименее бедных в РФ было 13-кратным, по экспертным оценкам, – 25-кратным. В других странах – в среднем 5– 7-кратное различие. Понятно, что данный разрыв проистекает не из доходов по труду, а из преступных доходов от хищений, коррупции, должностных злоупотреблений. Мошенничество, например, приобрело всеохватный масштаб. Даже фармацевтическое мошенничество выросло с 1998 г. в 10 раз. При этом, как сказано в Послании Президента Федеральному Собранию РФ 2002 г., более 40 млн россиян живут за чертой бедности. Каким же образом в ситуации такого резкого имущественного расслоения населения измерять материальный ущерб гражданам и фирмам?

Новый КоАП определил верхний предел мелкого хищения в пять минимальных размеров оплаты труда (МРОТ). С 1 мая 2001 г. один МРОТ соответствует 450 руб., пять составляют 2250 руб. Однако такая сумма превышает размер пенсий российских граждан и тех 40 млн, которые живут за чертой бедности. «Карманному» вору законодатель сделал неплохой «подарок». Ведь если ему не удастся выкрасть более 2250 руб., он оказывается административным правонарушителем, даже если он действовал в группе, был ранее судим. [908]После вступления в действие КоАП милицейская практика пошла путем отказов в возбуждении уголовных дел в отношении «карманных» и «квартирных» воров, которые в посягательстве на чужую собственность «не дотянули» до пяти МРОТ. Коллизия между административным и уголовным кодексами, криминологически необоснованная, возникла в данном случае потому, что в законопроектном процессе отсутствует комплексность. Для обсуждения смежных положений проектов не приглашаются специалисты-эксперты других отраслей права. Аналогичную картину можно было наблюдать при разработке Уголовно-процессуального кодекса. Поэтому в нем были допущены грубые искажения действовавшего уже более пяти лет и потому, казалось бы, знакомого процессуалистам УК РФ. Участники состоявшейся 30–31 мая 2002 г. на юридическом факультете МГУ Международной конференции, посвященной пятилетию УК РФ, внесли конкретные предложения по устранению коллизий между УК и КоАП, между УК и УПК РФ, направив их в Госдуму.

6 ноября 2002 г. вступила в силу новая редакция ст. 7.27 КоАП. Возвращен прежний, предусматривавшийся КоАП РСФСР, верхний предел мелкого хищения в один минимальный размер оплаты труда. Кроме того, указанный стоимостный критерий теперь используется лишь при разграничении административно наказуемого мелкого хищения и простых составов хищений чужого имущества без квалифицирующих признаков. Наличие квалифицирующих признаков при мелком хищении образует составы соответствующих преступлений (краж, мошенничеств, растрат и пр.).

На упомянутой Международной конференции предлагалось ввести норму об освобождении от наказания ввиду деятельного раскаяния с обязательным возмещением причиненного ущерба при нетяжких краже, грабеже, растрате. Однако нужно идти дальше и рас ширить рамки ст. 75–76 УК об освобождении от уголовной ответственности за счет преступлений не только небольшой, но и средней тяжести. Фактически это и происходит: мировые судьи прежде всего предлагают виновному и потерпевшему помириться. В упомянутом президентском проекте от 11 марта 2003 г. обоснованно указывается на необходимость распространить освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ст. 75) и в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76) на преступления средней тяжести.

С введением 1 июля 2002 г. КоАП обострилось положение с разграничением преступлений и проступков. Под вопросом оказалось применение другой наименее эффективной главы УК – гл. 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина». И в этом случае отмечается коллизионность административно-правовых и уголовно-правовых норм, охраняющих интересы избирателей. 2/3 статей данной главы регулируют ответственность за менее тяжкие преступления и предусматривают наказания, не связанные с лишением свободы. В половине статей не сказано о причинении общественно опасных последствий, что не случайно, ибо по антисоциальности они фактически смыкаются с административными проступками. Отсюда показатель применяемости большинства норм гл. 19 к реальной преступности не превышает и 1 %. Работающей оказывается одна статья – ст. 143 «Нарушение правил охраны труда», хотя и она после принятия нового Трудового кодекса (ТК) вступила в определенную коллизию с его ст. 22 «Несчастные случаи на производстве, подлежащие расследованию».

Что касается применяемости статей о преступлениях в сфере избирательных отношений, то она не составляет и тысячной доли процента к реальному массиву таких преступлений. Коллизия норм УК и КоАП здесь почти полная. На это обращалось внимание на указанной Международной конференции. Свои замечания по данному вопросу участники конференции направили в Государственную Думу РФ. Устранить столь обширную коллизионность УК и КоАП можно, как и в случае с незначительными экономическими преступлениями, следующими способами: 1) ввести судебную преюдицию; 2) включить во все составы признак причинения существенного вреда правам и законным интересам граждан; 3) декриминализовать ряд менее тяжких преступлений.

Помимо оперативности рассмотрения судами дел об административных правонарушениях новый КоАП имеет еще одно преимущество перед УК: в КоАП расширена и ужесточена система административных наказаний, которые по карательности приближены к уголовным наказаниям. Статья 3.2 КоАП в перечень наказаний включает: 1) предупреждение; 2) административный штраф; 3) возмездное изъятие орудия совершения или предмета административного правонарушения; 4) конфискацию орудия совершения или предмета административного правонарушения; 5) лишение специального права, предоставленного физическому лицу; 6) административный арест; 7) административное выдворение за пределы Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства; 8) дисквалификацию.

Последнее ближе всего по суровости и профилактическим возможностям к уголовным наказаниям. При его неотвратимом применении судами декриминализация целого ряда менее тяжких преступлений была бы уголовно-политически и криминологически вполне обоснована. «Дисквалификация, – сказано в ч. 1 ст. 3.11 КоАП, – заключается в лишении физического лица права занимать руководящую должность в исполнительном органе управления юридического лица, входить в совет директоров (наблюдательный совет), осуществлять предпринимательскую деятельность по управлению юридическим лицом, а также осуществлять управление юридическим лицом в иных случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации. Административное наказание в виде дисквалификации назначается судьей». Согласно ч. 2 из ст. 3.11 КоАП дисквалификация устанавливается на срок от 6 месяцев до 3 лет и может быть применена к лицам, осуществляющим организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в органах юридического лица, к членам совета директоров, к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, в том числе к арбитражным управляющим.