Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Подобное понимание преступления совершенно неприемлемо и вносит лишь путаницу в такой важнейший вопрос советского уголовного права, как вопрос о понятии преступления. Когда мы говорим «преступление», то понимаем под этим только такое деяние, в котором содержатся все признаки состава преступления , то есть оконченное преступление. Все же другие преступные действия являются лишь созданием условий для выполнения преступления (приготовление к преступлению), деятельностью пособников и подстрекателей, либо началом исполнения преступления (покушение).

Обязательными для всех преступлений элементами являются действие по исполнении преступления и преступный результат. Приготовительные действия не содержат этих признаков, но все остальные признаки объективной стороны преступления – место, время, обстановка (способ относится к действию, так как является его формой), коль скоро они указаны в законе должны быть установлены и при приготовлении к преступлению. Так, если ст. 59 6УК РСФСР предусматривает ответственность за уклонение от внесения налогов в условиях военного времени , то приготовление к неуплате налогов в мирное время нельзя квалифицировать по ст. 19 и ст. 59 6УК РСФСР.

Однако тот факт, что приготовительные действия не входят в число обязательных элементов объективной стороны преступления, отнюдь не означает, что судебно-следственные органы вообще не должны ее учитывать. Содержание приготовительных действий определяется, помимо объекта и субъективной стороны, также объективной стороной соответствующего состава преступления. Так, например, подготовительные действия к хищению чужого имущества посредством подлога отличаются от приготовлений к хищению путем кражи. Обязательно принимается во внимание планируемый ущерб. Поэтому, хотя приготовительные действия и не входят в число обязательных элементов объективной стороны преступления, последние всегда учитываются судом при определении содержания приготовительных действий.

Иногда приготовительные действия включаются законодателем в объективную сторону состава преступления в качестве условия совершения преступления и непосредственно описываются в диспозициях статей закона. Таковы, например, скупка товаров при спекуляции (ст. 107 УК РСФСР), подлог документов или подкуп должностного лица при квалифицированном уклонении от службы в армии (ч. 2 ст. 59 4УК РСФСР), соглашение с целью сокрытия подлежащих учету или обложению предметов (ч. 1 ст. 62 УК РСФСР) и др. Без этих приготовительных действий либо вовсе нет преступления (без скупки товаров нет спекуляции), либо нет его квалифицированного вида (подлог или подкуп должностного лица при уклонении от службы в армии).

Таким образом, при привлечении к уголовной ответственности или осуждении за приготовление к преступлению судебно-следственные органы должны установить объект, субъект, субъективную сторону этого преступления, так же, как они устанавливают эти признаки состава преступления при оконченном преступлении. Судебно-следственные органы должны устанавливать здесь и объективную сторону деяния за исключением действий по исполнению преступления и преступного результата. По отношению к этим последним нужно доказать, что они должны были иметь место, если бы не помешали обстоятельства, не зависящие от субъекта .

При расследовании и судебном рассмотрении дел о приготовлении к преступлению обычно приходится решать три вопроса: отграничение приготовления от непреступных действий, отграничение приготовления к преступлению от оконченного преступления и отграничение приготовления отношения.

Решение первого вопроса представляет собой нередко значительную трудность. Преступники всегда тщательно скрывают свои приготовительные действия. Особенно трудно распознать приготовления, при которых не используются специфические преступные орудия – материалы, приспособление для подделки денег, аппараты для самогоноварения, разного рода орудия взлома для хищения и т. д. Тем не менее очень важно установить основные признаки, по которым можно было бы выделить из всей массы совершенных субъектом действий преступные приготовительные действия и пресечь преступную деятельность в самом ее начале, не допустив доведения преступления до конца.

Как мы уже отмечали, не является преступлением обнаружение умысла. Вместе с тем обнаружение умысла тесно примыкает к приготовлению. Поэтому, говоря об отграничение приготовления к преступлению от непреступных действий нужно в первую очередь остановиться на отграничении приготовительных к преступлению действий от обнаружения умысла.

Различие между приготовлением и обнаружением умысла очевидно. Обнаружение умысла имеет своим содержанием выявление вовне намерения совершить преступление. Обычно это выявление осуществляется в устной, реже – в письменной форме. Обнаружение умысла, как указывалось, не создает условий для совершения преступления . Поэтому обнаружение умысла, как правило, является случайным для субъекта действием (например, субъект проболтался). Отграничение обнаружения умысла от приготовления, заключающегося в приобретении и приспособлении орудий совершения преступления, доставлении лицом себя в такое положение, которое является наиболее удобным для осуществления преступного посягательства, не вызывает трудностей. Несколько сложнее провести различие между обнаружением умысла приготовлением к преступлению, заключающемся в подстрекательстве или сговоре, внешне напоминающем обнаружение умысла. Таков приводившийся уже случай, когда какое-либо лицо приходит к своему соседу и с целью подстрекнуть его к совершению преступления и, «зондируя почву», рассказывает что он-де хочет совершить преступление, как на это смотрит сосед и т. д. Подобные действия являются не обнаружением умысла, а созданием условий для совершения преступления, то есть приготовлением к преступлению, выражающимся в подстрекательстве или в попытке создания преступного сообщества. Обнаружение умысла выступает здесь как внешняя форма создания условий для совершения преступления [413].

Иногда лицо до совершения преступления выполняет некоторые другие действия, которые, как и обнаружение умысла, являются ненаказуемыми и не могут рассматриваться в качестве приготовления к преступлению. Так, например, субъект, прежде чем совершить преступление, отправляется в пивную выпить «для храбрости» или, будучи человеком суеверным, совершает какие-либо заклинания или религиозные ритуалы, или пишет прощальные письма родным и близким и т. д. Все эти действия, хотя для самого субъекта и имеют известное значение, в уголовно-правовом смысле безразличны. Они не ставят в опасность ни один из правоохраняемых объектов, они не являются условиями совершения преступления.